Параноик

Полицейская машина стояла у ворот. Он не задумываясь зашёл в дом. Остановился в сенях. Странно почему так тихо? Ни разговоров, ни ходьбы.

Паря напрягся, холодок пробежал по спине. И только тут чуйка проснулась: "разворачивайся и уходи!". Но бросать друга как-то неправильно, дёрнул за ручку и решительно зашёл. Лысого не было, двое в форме, сержант и прапор. Да, Паря знал их, пару раз пересекались. Оба с автоматами. Третий по гражданке, опер, несколько раз видел и знал фамилию. Слухи про него ходили нехорошие. Несколько повесившихся, один с пробитой головой (никто даже заморачиваться не стал, типа кровоизлияние). И это не слухи, муж сотрудницы с работы. На похоронах все видели голову покойника, явно проломлен Череп.

– Ну что, зачем друга убил? Колоться будем, или в несознанку играть? Ладно наручники оденьте и опергруппу вызывайте.

Опер махнул рукой подчинённым. Сержант закинул автомат за спину, достал наручники.

– Давай руки! – Прапорщик направил автомат.

Паря усмехнулся.

– Ты бы его с предохранителя снял.

Прапор хотел что-то сказать, но не успел. Удар с подскока ногой в грудь отбросил сержанта на стену, Паря ударил со всей дури, и, если бы не броник, в лучшем случае – реанимация, а так потеря сознания на несколько минут. Прапор дернулся к затвору – маваши и очередная потеря сознания. Опер успел достать пистолет – хук. Итог: тот же результат.

– Оружие надо держать наготове. – Паря бросился в комнату.

Лысый лежал возле кровати на спине, в груди явное пулевое отверстие, крови много, значит пуля прошла навылет. Паря опустился к телу, погладил лысую голову.

– Как же так, Женька?

Да, Лысого звали Евгений.

– Прости, не успел…

Выступила слеза, на душе было погано и горько. Хотелось что-то сказать, как будто Женька услышит. В комнату кто-то тихо вошёл.

– Не надо, Паря! – Толстый навёл ствол тт. – А я им говорил, что тебя так просто не взять!

Толстый ухмыльнулся…

– А они послали опера и двух из дежурки. Не зря тренер говорил, что ты шкаф, тут ОМОН нужен.

– У нас в городе нет ОМОНа, – Паря сузил глаза, что не предвещало ничего хорошего, – значит это ты его?

– Я, я. Двадцать тысяч бакинских и лям нашими. – Толстый похлопал по карману. – Странные типы, мутные. Непонятно от куда и зачем нарисовались. Я им предложил и тебя завалить, но они сказали только наблюдать и отзвониться, если менты не справятся. Хотя я бы не рисковал.

– Так что же не звонишь? – Паря поднялся.