Планета Инцефалон

Я в свободном падении летел в бездну адского проклятия, не осознавая всего происходящего процесса, а мысли как бы отставали от меня, были где-то там далеко вместе с душой и вместе со смыслом, цепляясь за время и за стрелки часов.

Бой часового механизма остановился вместе со стуком сердца, хотя недавно, я даже не замечал, как сердечные мышцы, сокращаясь, перегоняли бушующие потоки крови. А сейчас всё остановилось, как секундная стрелка незаведенных часов: как двигатель, внезапно выключенной машины, как мим, играя роль мифологической ситуации.

«Владыка царства мёртвых Аид, вместе с женой Персефоной восседали на троне ада. Вход в это царство охранял треглавый пёс Цербер, у которого из пасти тянулась слюна, перемешанная с кровью. А рядом протекала река Лета. И души мёртвых, испив воды из реки, забывали свою прошлую жизнь».

Но мысли всё равно продолжали поиск парадокса, как спасти тело. Ведь я мог умереть отчего угодно. Если, к примеру, выйду на улицу, меня повсюду могут подстерегать ужасные во всём своём участии, непредсказуемые происшествия.

В гуще мрачного света, на большой скорости собьёт машина. И упадёт моё тело на обочину, под тень густого дерева, где, я буду лежать, разглядывая звёздное небо, и не смогу даже пошевелиться или позвать на помощь, потому что переломанные кости и многочисленные ушибы мне этого не дадут. И промокшего от тёплой крови, меня никто не заметит, а я буду медленно и мучительно умирать…

Улица кипит ночной невежественностью и люди, разгуливая в поисках развлечений в пьяном или наркотическом угаре, способствуют этому, оставляя в своих поступках жестокий цинизм.

Убивая толпой одного заблудшего человека, за ранимое слово или горстку небольших денег или даже просто так, от дури, в состоянии глупейшего не уравновешивания, оставляя вариант, быть изрядно исключительным. Если не засадили нож под ребро, то сильные побои ногами и руками, а то и различными предметами смертоносной утвари, по всем частям тела, – отзовутся ужасной болью, после чего синяки на голове, на спине и практически на всей коже начнут опухать. И мне придётся умереть от разрыва селезёнки или кровоизлияния в мозг, в лучшем случае, на больничной койке…

Белый коридор. Врачи в белых халатах. Суета. Все бегают из кабинета в операционную, из операционной в процедурную. Потом опять в кабинет, разглядывая какие-то справочники. Кто-то кричит и машет рукой: «давай быстрей, мы его теряем!».