Бесиарий

Ещё Ната курировала мелкие поставки китайских товаров (в основном, еды и других привычных бытовых мелочей) – сначала для общажных китайцев, а потом и для нас. И даже рассказывала, как эту еду готовить. А ко второму семестру прямо в общаге открылся аж магазин с товарами с непереведёнными этикетками. Продавцы, китайские студенты, впрочем, охотно инструктировали.

На последнем курсе Ната начала учить китайский и теперь постоянно совершенствовалась в нём, поражая новоприбывших свободой общения. Её даже принимали за свою из-за небольшого роста, высоких скул и хитрого прищура тёмных глаз.

Она всегда была готова подсказать, где что интересного происходит, как решить ту или иную проблему, поругаться или конструктивно побеседовать с кем угодно, одолжить, кажется, какую угодно хозяйственную фигню. Её знал весь квартал, даже солидные китайские начальники порой обращались за помощью и предлагали помощь ей. И, кстати, одолженное всегда возвращали.

Наташа очень любила студенческую среду – кипение, движуху, молодость, оптимизм, веселье, атмосферу, насыщенную знаниями, информацией и её неустанным поглощением.

Ей было в кайф расширять кругозор написанием курсачей и даже диссеров – по уже знакомым по предыдущей работе темам. И она помнила кучу фактов из того, о чём писала! Как-то она сказала, что работа помогает держать себя в тонусе и позволяет быть в курсе выставок, вечеринок, концертов, ярмарок, которые, благодаря наличию ассистентов из числа жильцов, есть время посещать, а бурление жизни вокруг наполняет энергией.

В общаге был спортзал, который мы любовно называли Потогонией. Там было несколько тренажёров, шведские стенки и зеркала, там же китайцы постоянно самоорганизовывались на групповые занятия по тайчи. Наташа мудро определила всех остальных в один подъезд, где жила сама, так что мы быстро познакомились и подружились. Нет, общаться с китайцами хотелось, вот только мы практически не знали китайского, а они – не все – не стремились совершенствоваться в русском: зачем, если кругом все свои? Наша Натовская группировка, надо сказать, по мере сил боролась с набегами скинхедов, кои мы окрестили постепенно сходящей на нет националистической кампанией «Не сей ты здесь, матушка, красный гаолян».

Я зашла к Нате поздороваться и взять ключ. Его, в принципе, можно было и не сдавать, но так я была спокойнее за его сохранность.

– Что-то ты рано. Дома надоело?

– Хочу по магазинам походить, пока толпы не налетели.

– Будет конкурс каллиграфии.