Врата в никуда

Войдя в гостиную, Сергей перекрестился на иконы в красном углу, что меня удивило, порадовало, но в то же время показалось несколько театральным (хотя возможно просто от того, что никто из гостей, кроме священника, здесь еще так не делал).

– Катя, девушка моя, на работе. К вечеру будет. Ты есть будешь что-нибудь? Можно яичницу сварганить. Чай, кофе?

– У меня в машине торфяной виски настоящий есть. Можно за встречу жахнуть. Тогда и за закуской можно сейчас быстро съездить, если у вас тут что-нибудь приличное есть, чтобы вас не объедать.

– Торфяное – это, конечно, круто. Но я не пью уже давно и капитально. Свое я выпил с избытком, а больше мне и не надо. Так что, ну его в болото. Торфяное. Сам потом выпьешь.

– И даже по чуть-чуть за встречу?

– Даже. Для меня смысла в чуть-чуть нет. Тут как с беременностью, чуть-чуть не катит.

– Понятно. Молодец.

Сказано было с нотками поощрения и удовлетворения, так что у меня даже появилась мысль, не проверка ли это. Тем более, что торфяное виски напиток дорогой, но очень специфический.

Много выпить его может или редкий любитель, или пьяница. Любителем я не был.

– Давай тогда кофе.

– У меня молотый хороший есть. Правда в турке мне его варить лень. Так в чашку бухаю, а осадок потом оседает.

– Да не принципиально. И от яичницы я не откажусь.

И сразу без перехода, с несколько покровительственным тоном:

– Ну, рассказывай, как живешь.

Я смотрел на Серегу и думал, что он, конечно, сильно изменился. Той самоуверенности, которой ему в чем-то не хватало в юности, теперь было даже с перебором.

Чувствовалось, что этот человек начальник и даже на чужой территории он вел себя как хозяин положения, что выразилось и в том, что он сам стал первый меня расспрашивать, не объяснив ничего про свой неожиданный приезд. Я принял эти правила игры и стал рассказывать. Хотя данная ситуация еще больше усугубила мою привычку говорить о себе как о покойнике, или хорошо, или ничего, представляя в максимально возможном позитивном ключе даже негативные события (ну, или не упоминая о них вовсе). В результате чего собеседник должен был увериться, что у такого замечательного меня и в жизни все замечательно. А я и гордыню потешил, и комфортный фон для общения создал.

И вот в такой стилистике я легко, быстро, весело и со вкусом отчитался Сереге о последних своих годах. О том, что в Москве жизнь моя зашла в тупик. Ни семьи, ни постоянной работы, ни четкой цели, зато постоянный алкоголь и прочие греховные прелести.