Дама и лев

– Не стоило брать его на охоту, госпожа, – ответил Озэр, спешиваясь и осматривая коня. – Этот аристократ не приучен форсировать реки, скакать через грязные рвы и гоняться за кабанами, – удерживая поводья, рыцарь поднял взгляд и добавил с безразличным лицом: – Его дело стоять в стойле и выходить только затем, чтобы им полюбовались.

– От такой жизни, капитан Озэр, Ванблан зачах бы со скуки, – ответила Аэлис, вскакивая в седло и пуская коня в галоп; ей хотелось скорее догнать охотников, отца и оказаться подальше от окровавленных звериных туш и от тонких насмешек капитана.

Озэр провожал Аэлис взглядом, пока силуэт её не растаял за рекой. Тогда он снова оглянулся на следы лесной бойни: кабан и олень валялись в луже крови. Потом рыцарь вскочил на коня, и на его свист с кинжалом наголо примчался Луи Л’Аршёвек с другого конца поляны, откуда до этого, спрятавшись в зарослях, наблюдал всю сцену. Расхохотавшись, он воскликнул:

– Вот это хладнокровие, mon marйchal, клянусь святым Иеремией и его реликвиями! Девчонка, скажу я тебе, выкована из той же стали, что наши мечи.

Не то чтобы вскрикнуть или заплакать – глазом не моргнула. Да уж, что называется, дочь своего отца, compaign.

Вместо ответа Озэр пришпорил коня, крикнув:

– А ну наперегонки до каменного креста Святого Романа! Смотри, не отставай, а то я велю не давать тебе сегодня вечером мяса, Архиепископ[2 - archevкque – (франц.) архиепископ.], дабы ты постился, как подобает истинному воину Божью!

Луи смиренно вздохнул, стряхнул пыль с роскошной зелёной бархатной перевязи и длинных рукавов и прищёлкнул языком, ведь он давно привык к внезапным вспышкам своего старого товарища по оружию.

Похлопав коня по шее и, громким криком пустив его в галоп, рыцарь помчался догонять друга.

Слуги, следовавшие за охотниками, вышли на поляну, чтобы подобрать дичь и отнести её в замок. Охая, сбросили они с затёкших спин мешки с ножами для свежевания и разделки туш и, как пчёлы, облепили оленя и кабана, чтобы собрать кровь, пока она не свернулась.

Повар Сент-Нуара испечёт вкусные пироги с мясом из этой дичи.

Сокольничий погладил сокола и дал ему склевать кусочек сырого мяса. Птица схватила его так жадно, что оцарапала клювом кожаную перчатку, покрывавшую руку наставника до локтя. Тот отошёл, бормоча ласковые слова, на которые сокол, вцепившийся когтями в перчатку, казалось, не реагировал. Отец Аэлис нахмурился:

– Клянусь бородой святого Петра, сам не знаю, зачем мы выписали из такой дали этих птиц.