Ибэ

Я знаю, что ты отлично это умеешь делать, – теперь Гарнар увлеченно разглядывал кружева своих перчаток, ему давно осточертел этот кодекс чести своего брата и все его высокие чувства, которые он постоянно каким-то образом ранил.

– Клеонор, если это все, я бы попросил тебя освободить мой дом. Дел, знаешь ли, куча. —продолжил Гарнар. Теперь он смотрел прямо в глаза Клеонора, взглядом, полным решимости.

– Тогда я пойду к Богам, ты сам меня вынудил, – сказал Клеонор и, развернувшись, направился к выходу.

– Ха-ха-ха, братец, как же ты наивен! Я не устаю удивляться тебе.

Да что они могут сделать, твои Боги? Это просто горстка стариков с ограниченной властью! – крикнул Гарнар вслед брату, но Клеонора уже не было.

***

В исполинском храме на самом верху скалы, которую со всех сторон омывали белые воды Великого Ничто, окутанные туманом, в мерцании огня с сине-голубым пламенем недвижно восседали семь силуэтов, еще один стоял чуть поодаль. Лица Богов Клеонор различить не мог, их скрывала Тьма, сгустившаяся под капюшонами.

Никто, кроме Творца, не видел ликов этой семерки. И сложно было даже предположить, какого облика существа скрывались за той непроницаемой мглой. Сколько лет этим существам и откуда они взялись, также было окутано завесой тайны. Ходили лишь слухи, передаваемые из эры в эру, что их извергло Великое Ничто сразу после появления Творца. И наделило их Великое Ничто властью управления всеми мирами, но властью ограниченной, данной лишь для контроля над деяниями Творца. Сами Боги созидать не могли.

– Мы тебя ждали, – послышался тихий голос в голове Клеонора.

– Тогда вы должны так же знать, зачем я пришел. – ответил про себя правитель.

– Да. Мы знаем. И мы не меньше тебя озабочены тем, что творится в Верхних Мирах, – отвечал уже другой голос.

– Ну, хоть что-то же можно сделать? – спросил Клеонор.

– Боюсь, что до определенного момента мы бессильны. – ответили Боги.

– Но ведь вам должно быть известно, что Гарнар опять сыграет не честно, и власть опять будет в его руках.

Разве это не нарушает Великий Нейтралитет? – спросил Клеонор.

– Мы можем вмешаться, только когда Чаша Весов будет почти до конца перевешана в ту или иную сторону. – ответили Боги.

– И что же мне делать? – произнес вслух Клеонор, словно спрашивая у самого себя.

– Сыграть по его же правилам. – ответили Боги.

– Но…

– Да, мы знаем. Тут выбор остается за тобой. Мы вмешаться пока не можем.