Окулист

– А ну, говори СПАСИБО МАМА!

– Спасибо мама! Спасибо! – повторял я, теряя сознание.

В общем мне крепко доставалось тогда. Иными словами, могу смело утверждать, что ненормальная мамаша планомерно меня уничтожала, не скрывая своих истинных намерений. Она прямо в открытую не раз говорила.

– Нужно было удушить тебя ещё в младенчестве, грязный свинтус! Или лучше оставить зимой на улице! Сейчас бы не было столько проблем!

Я ненавидел её и ещё больше ненавидел себя за слабость… Успокаивался мыслями о том, что очень скоро, я всё же вырасту и тогда ни один человек в этом мире не посмеет смешивать меня с говном! Я убью любого, кто только подумает об этом.

Но чёрт побери мне тогда было всего лет 9 или 10! До полной взрослости могло случиться всё что угодно.

Спасло меня, наверное, всё-таки то, что мать окончательно подсела на успокоительное. Она всё больше становилась похожа на тень, такая же серая и почти прозрачная, такая же искажённая, абсолютно безмолвная и только непередаваемый шлейф подгнившей, нездоровой плоти предвещал её появление.

Она так воняла… Этот запах напоминал прокисшее дерьмо, непромытые гениталии смертника, кажется, выгребная яма на 5-Авеню смердела нежнее, чем моя мать! Я не знаю следствие это пренебрежением ванной или какая-то болезнь, но запах, исходивший от этой женщины, был удушающим. Никогда его не забуду!

Школа спасала меня и унижала одновременно. Было кое-что светлое там, это кое-что заставляло меня идти туда несмотря ни на что! Это были знания и девочка по имени Милдред, я считал её ангелом.

Наверное, это была любовь, не такая, как с девками из журнала Playboy, нет! Милдред, белокурая малышка заставляла моё сердце замирать.

Я часто садился на лестницу у входа в школу, делая вид, что нормальный ребёнок, ну, тот чьи родители обязательно приедут забрать после занятий. Садился, открывал какой-нибудь предмет из заданной программы, а сам тайком поглядывал на неё… Какое было чудо смотреть на дивные вьющиеся волосы, скажу я вам… Лучи солнца проникали в них, и белоснежные локоны прямо переливались золотистым перламутром! А если солнечный зайчик перепрыгивал ей на щеку, то и без того прозрачная кожа начинала светиться и становилась почти мерцающей.

Это так завораживало… Однажды я, наверное, засмотрелся и она заметила! Мы также сидели, ожидая на лестнице, и она смачно грызла яблоко, красное и сочное.