Счастье в запретном

Зачем нападать на два десятка людей, от которых почти не пахнет? Вокруг столько вкусной, горячей и слабой дичи. Тепло и влага привлекают насекомых. А так же скот, запертый в деревянных домишках с соломенной крышей.

Назгал достиг конца поля, уткнулся носом в переплетение ветвей. Заброшенная ветрозащитная полоса потемнела и зеленела мхом. Корявые сучья обросли иголками, но даже среди этих безжизненных ветвей набухали почки. Словно насмешка над жестокостью мира.

Листья откроются через седмицу, прорвавшись через защиту.

Вылезут сморщенные, потрепанные, тонкие листочки, став украшением ветвей. Почти как люди, чей приплод некоторое время радует общину. Пока не приходит пора кормить этих зеленых, сморщенных и тонких созданий.

Мгновение красоты с надстройкой десятилетий мучений.

Назгал не помнил, как пришел в мир. Хотя мог бы расписать во всех подробностях этот значимый момент. Зато десятилетия забвения он помнил хорошо. Это запоминается лучше.

Вот и пробираясь через корявые заросли, обдирая кожу, он надолго запомнил этот проход.

Отворившаяся кровь скоро сворачивалась. Телу не хватало влаги, хотя вокруг разлито столько воды. Назгал брезговал употреблять тронутый тленом снег, а уж пить из луж – тем более. Пусть этим занимается скотина.

Жажда донимала, но эти чувства оживляли. Как в тот раз, перед долгой ночью. Назгал помнил чувство нужды и наслаждался. Лишившись чего-то, начинаешь это особенно ценить.

К тому же утолить жажду не составит труда. Нужно лишь потерпеть.

Иную жажду он уже не способен удовлетворить, хотя это уже не беспокоит его.

Очередное заброшенное поле, чуть в низине. Стебли короче, зато снеговые шапки уцелели среди колючих обрубков. Подтаявший снег укрепился, ледяная корочка срезала с кожи глиняные одежки. Пыталась добраться до мяса.

Весь день занял путь. Спать все равно пришлось среди переплетения корней. Сон, окруженный ветром и холодом, мокрая подстилка под спиной, голодное небо над головой.

Зато издалека доносился запах дыма.

Ничто иное лучше не указывает на человека. Злым духам не составит труда сыскать дорогу к человеческому жилищу. Нужно лишь принюхаться.

Назгалу не требовался сон, но тело уставало. Холод вытягивал остатки сил. Каждый шаг в чавкающей глине, через хрусткие сугробы стоил крупиц силы. На съеденном мясе можно пройти тысячи шагов, но запас не бесконечен.

Тряпки на теле могли бы помочь защитить тело от холода. Увеличили бы заложенные в него ресурсы.