Тихие звезды. 13 рассказов авторов курса Анны Гутиевой

Не было в суровой жизни племени места любви и жалости. Выживать надо было и отстаивать свои острова. И слабости нельзя было выказывать ни перед врагами, ни перед драконами. Драконы, при всей их мощи и непредсказуемости, должны были знать свое место и служить интересам племени. То есть родителей, равно как и возможных братьев или сестер, Инк не знал, защиты просить было не у кого и родниться было не с кем. Да и кто бы захотел родниться с таким никчемным уродом.

II

Урод. Позор племени. Лишний рот. Когда Инку исполнилось четырнадцать, вопрос встал ребром: не ровен час, соседи с подветренной стороны опять пойдут войной, а тут такое недоразумение – ни в воздух подняться, ни под воду спуститься, ни деревню защищать. Худо-бедно к хозяйству его приспособили – воду носил, дрова собирал, где что построить или подлатать – мог, женщины его еду готовить научили, Старый Жрец за травами таскал да все какие-то свитки ему читал. Только зря Инк свой хлеб ел, не было у него дракона, а стало быть, и пользы от него племени не было, одни расходы. А потому порешили старейшины Инка к праотцам отправить. Там всех принимали – и старых, и малых, и драконоимых, и драконосирых, как Инк. Вот там пусть бы и разобрались с ним, а у живых и без того забот хватало.

По заветам предков драконосирого надлежало сжечь, чтобы не осталось от него телесного следа и ни на кого такая напасть не переметнулась бы. Уже и день назначили, отвергнув доводы и увещевания Старого Жреца, которого за несносное упрямство самого решено было в последний путь снарядить на самый дальний остров с ветреной стороны. Только сначала надо было нового жреца осиротить, чтобы все драконы племени боялись и почитали его. Старый Жрец сказал, что по неверию и твердолобству не видит племя, что Инк еще себя покажет, но убедить никого не смог. Испросил только отсрочку для Инкова костра, надо, мол, сначала для нового жреца ритуал провести.

Через три дня в новолуние отделили нового жреца от его дракона. Жестокий тот ритуал был и страшный. Инк смотрел вместе со всеми, и от одного вида мучительная боль продирала его до самых костей, и каждое мгновенье выбивалось в памяти, как руны, высеченные на ритуальном камне.

То ли жрец новый слаб духом был, то ли дракон его был хилый, только жрец-то новый выжил, а дракон его умер – сам, рук не пришлось прикладывать.

Уже на берегу, перед тем как отбыть в последний путь, Старый Жрец сказал вождю, что то был недобрый знак.