Поцелуй для папарацци

– Мне нужно, чтобы кто-то заменил там меня, – пояснил Спенсер. – Кто-то из Чатсфилдов.

– Ты решил, что я брошу свой бизнес и отправлюсь в Берлин, чтобы помочь тебе? – поинтересовался Бен. – И это после четырнадцати лет тишины?

Глаза Спенсера сверкнули.

– Это ты ушел от нас, Бен.

Бен был на волоске от того, чтобы ударить брата. Он сжал кулаки, сердце бешено забилось в груди. Желание причинить Спенсеру боль было невыносимым, но Бен, как всегда, сдержался. Однажды вспышка гнева привела к тому, что он чуть не лишил человека жизни.

– Да, я ушел. И не собираюсь возвращаться ради тебя и твоего отеля.

Спенсер внимательно посмотрел на него.

– Ты изменился, – тихо произнес он.

– Верно.

– Но ты все еще мой брат, Бен. И я все еще твой брат. Возможно, мне стоило прийти к тебе гораздо раньше. Но ты тоже мог со мной связаться. Так что виноваты мы оба.

Раньше Бен с радостью взял бы всю вину на себя и постарался бы все уладить. Он сделал бы все возможное, чтобы осчастливить Спенсера и всю свою семью.

– Пожалуйста, – сказал Спенсер. Он склонил голову набок, и уголок его губ изогнулся в милой ребяческой улыбке, которую Бен помнил с детства. – Ты мне нужен.

Бен покачал головой:

– Недавно я открыл ресторан в Риме и собираюсь поехать туда…

– Две недели, братишка. Нам необходимо снова стать семьей и выступать единым фронтом. Я хочу этого больше всего на свете.

Сплоченная семья. Об этом Бен мечтал в детстве. Он терпел постоянные ссоры родителей, приступы гнева отца и изо всех сил стремился к тому, чтобы все изменилось к лучшему. Однажды он пожертвовал своими желаниями ради благополучия Чатсфилдов, и, похоже, история повторяется. В конце концов он откликнется на просьбу брата. Честно говоря, Бен сожалел о том, что порвал с родными, хотя в то время ему казалось, что другого выхода нет…

– Две недели, – сказал он, и на лице его брата появилось выражение облегчения и радости.

– Да…

– Я всего лишь шеф-повар, а не шоумен. Пусть этим занимаются другие.

– Все будет нормально, – заверил его Спенсер. – Тебе всего-то надо улыбаться и пожимать людям руки, честное слово.

– Я не имел никакого отношения к делам семьи Чатсфилд четырнадцать лет, – напомнил он Спенсеру. И себе самому. – Почти половину своей жизни.

– Больше причин, чтобы вернуться. – Спенсер говорил искренне. – Я скучал по тебе, Бен.