Мистер Невыносимость

Но, к сожалению, хотя бы раз за занятие он обязательно напоминал мне о том, какая я бестолковая и тупая. Недели через две я с трудом смирилась со своим жалким положением раба науки и научилась пропускать его едкие комментарии в сторону моих умственных способностей мимо ушей.

Конечно, я тугодум и у меня нет способностей к учёбе, как у сестры, но я этот недостаток компенсировала своим прилежанием и упорством. Я даже ночами стала сидеть за уроками, когда приблизилось время промежуточных экзаменов. Ради того, чтобы порадовать сестру, я была готова на всё! Она моя лучшая мотивация!

Так прошло три месяца, и в итоге я успешно закончила полугодие.

Самое сложное ещё ожидало меня впереди, но и табель с хорошими и отличными оценками был для меня огромным достижением.

На рождественские каникулы я могла наконец-то позволить себе хоть немного расслабиться. Правда, приложенные титанические усилия конкретно сказались на моём внешнем виде. Я и так была не красавица, но как-то утром, стоя перед зеркалом в ванной, я поняла, что выгляжу страшнее, чем Баба-яга.

И это в свои восемнадцать! Моя худоба превратила меня в ходячий скелет. Щёки впали, а кожа, и без того бледная, стала почти прозрачной. Девушку во мне выдавало, пожалуй, лишь то, что у меня длинные каштановые волосы. И те поблекли и посеклись.

Оглядев себя с ног до головы, я издала долгий печальный вздох. Ужасно, и тем не менее мой явный успех в учёбе перевешивал всё. Собственно, мне всегда было плевать на внешность, хотя мои сверстницы экстремально заботились о ней.

Наверное, поэтому у всех были парни, а у меня нет. А мне они и не были нужны, у меня просто нет ни времени, ни желания на пустую романтику.

За три месяца поменялись не только мои оценки и внешний вид, но и мои отношения с господином Гроссмайером. Мы кое-как научились общаться, почти как нормальные люди. Хотя избавиться от сарказма и издёвок в мою сторону у него так и не получилось. Но я тоже была молодец и по-прежнему выводила его из себя своей, как он выражался, шумной, бездарной и ограниченной личностью.

Тем не менее это не мешало ему пользоваться моей добротой без угрызений совести.

Как-то раз я прибрала его квартиру в качестве благодарности за оказываемую им помощь с уроками, и с тех пор я почему-то регулярно убираю его «аэродром», а ещё готовлю для него и стираю его вещи. Сама не знаю, почему это продолжается и дальше. Может, в глубине души я немного сочувствую ему. Отчасти я мягкосердечная дура, раз жалею дьявола во плоти.