Пять ночей у Фредди. Неправильные

Проснувшись, Чарли едва могла пошевелиться, все мышцы болели; она чувствовала себя выжатой как лимон; затекшие руки ныли, словно она много часов подряд сжимала кулаки. Эти новые сны приходили к ней не каждую ночь, но уж если это случалось, жуткие видения врывались в ее обычные кошмары и брали над ними верх. Неважно, бежала она, отчаянно кричала или просто брела по серым, мрачным местам, в которых побывала за истекшую неделю. Вдруг из ниоткуда появлялся он – Сэмми, ее потерянный брат-близнец. Она чувствовала, что он рядом.

Чарли ощущала его присутствие так же, как осознавала собственное существование; вне зависимости от того, что ей в тот момент снилось, все исчезало: люди, места, свет и звук. Теперь она искала брата в темноте, снова и снова выкрикивая его имя. Сэмми никогда не отвечал. Всякий раз Чарли падала на четвереньки, пробиралась во тьме на ощупь, ползла туда, где по ее ощущениям находился брат, и неизменно натыкалась на какую-то преграду – гладкий, холодный металл. Чарли ее не видела, но изо всех сил била по ней кулаком, и звук удара отдавался долгим эхом.

– Сэмми! – кричала она, ударяя все сильнее. Она вставала, вытягивала вверх руки, пытаясь нащупать край гладкой стены, но та уходила высоко вверх. Чарли била кулаками по этому барьеру, пока не начинали болеть руки. Она выкрикивала имя брата, срывая голос, и наконец падала на землю и сидела, привалившись к твердому металлу плечом, прижималась к холодной поверхности щекой, надеясь, что с той стороны донесется хотя бы шепот.

Сэмми был там, она это знала, чувствовала кожей.

В тех снах ее брат существовал. И хуже всего было то, что, проснувшись, Чарли понимала: Сэмми больше нет.

В августе Чарли и тетя Джен впервые поссорились. До сих пор они не так часто пересекались, чтобы ругаться. Девушка никогда не испытывала потребности бунтовать, потому что тетка никогда не была для нее большим авторитетом. Вдобавок Джен никогда ничего не запрещала племяннице, никогда не вмешивалась в то, что она делает, при условии, что Чарли ничто не угрожает.

В день, когда семилетняя Чарли переехала в дом Джен, тетя четко дала понять, что не собирается заменять ей родителей. Теперь, повзрослев, Чарли поняла, что тогда тетя Джен сказала это из уважения к чувствам девочки, хотела заверить Чарли, что ее отец не будет забыт, что она навсегда останется его дочерью. Но семилетняя Чарли восприняла слова тетки как предупреждение. «Не жди, что я окружу тебя родительской заботой. Не жди любви».