Девайс

Скрип половиц то возобновлялся, то резко обрывался: судя по всему, новым гостям было нелегко идти. Возня и шум в коридоре быстро стихли. Все замерли в ожидании.

Первой в гостиную вошла женщина. От ее бледного лица веяло смертью и загробной скорбью. Мерцание зажженных свечей отбрасывало глубокие тени на ее лицо. Стеклянный взгляд медленно скользил по лицам. Грозное молчание разбавило тиканье часов в гостиной.

Следом появился Георгий Степанович. Он также был бледен, только на губах и подбородке виднелись странные бордовые разводы.

– Простите, друзья… но все делается к лучшему, – с этими словами Георгий запер на ключ входную дверь.

Внезапно женщина улыбнулась, широко оскалившись и обнажив два желтоватых клыка, неестественно выпирающих вперед. Воронцов услышал панический шепот вокруг себя: некоторые гости наспех читали молитвы. Вячеслав Михайлович Караваев вскочил со своего места и закричал:

– Маруся, объясни, что происходит? Что с тобой наделал твой братец?

Но тут Мария, словно дикий хищник, прыгнула через весь стол.

Ее полет был грациозен и стремителен. Приземлившись рядом с хозяином дома, она ногой ударила его в брюхо. Караваев застонал и опустился на стул. Женщина, оседлав несчастного, со всей силы вонзила пальцы обеих рук в его шею. Клокочущий хрип заглушил хруст рвущейся кожи и треск костей позвоночника. Обезумевшая Мария Степановна одним рывком оторвала голову своему мужу. Подняв ее над собой, как жуткий трофей, она подставила рот под поток крови, обильно текущей из рваной раны. Вдоволь напившись теплой красной жидкости, под обезумевшие женские крики и вопли, она точным броском отшвырнула голову своего покойного мужа прямо в камин на раскаленные поленья. Застывший навсегда изумленный взгляд Вячеслава Михайловича выражал полное недоумение и недоверие к тому, что происходит. Бедняга так до конца и не осознал, что он так быстро и жестоко умрет.

Юные барышни дружно попадали в обморок. Но Мария и ее брат, также обнаживший длинные клыки, не обратили на это внимания. Для них это было даже удобнее.

Сначала надо было разделаться с теми, кто пытался сопротивляться и сбежать.

Воронцов, воспользовавшись тем, что упыри набросились на главу рода Друхловских и его жену, одним прыжком добрался до запертой входной двери и попытался выбить ее плечом. Удар, еще удар! Дверь даже не дрогнула.

Поняв тщетность своих действий, он медленно обернулся. Два злобных, измазанных горячей кровью лица смотрели на него голодным взглядом. Он был десертом.