Антикварщики

Малыш только сболтнул, что Рома спрашивал его, кому выгоднее загнать тонкое золото. И показывал медальон. На вопрос, откуда Лазутин его взял, Малыш не ответил, сказал, что понятия не имеет. Но видно, что врет, собачий сын.

– Уже что-то.

– Еще говорят, что смерть Лазутина сперва Малыша не огорчила. Но через день он стал как в воду опущенный. И кто-то ему губу разбил.

– Знает он убийцу, – прищелкнул я пальцами.

– Может быть, – согласился Масляненко. – В камеру его, что ли, опустить?

– Успеется, – отмахнулся я.

 – У меня есть идея получше.

* * *

«Русская водка, черный хлеб, селедка» – звучал из динамиков голос очаровательной Вики Цыгановой.

«Комета» – двухэтажный, средней запущенности бар в центре города – работала до часу ночи. Большей частью здесь отдыхали от трудов праведных «матрешечники». Иногда забредали приезжие иностранцы, но надолго не задерживались, ловя на себе порой недовольные, а порой и изучающе-алчные взгляды. Цены по сравнению с московскими здесь выглядели вполне умеренными.

Часы показывали полдевятого. Негромко играла музыка. Неторопливо цедились через трубочку коктейли или опрокидывалась рюмками водка. Обстановка была спокойная. Внизу дежурили трое молоденьких милиционеров из батальона внутренних войск, они бросали грустные взгляды в сторону помещения бара и раздевали глазами короткоюбочных девиц, порой скрывая от них призывные взоры.

Я умял несколько бутербродов, миндальное пирожное и теперь неторопливо пил приготовленное на песке кофе, думая, сколько мне еще ждать.

Пару раз пришлось отшивать дам, напрашивающихся на дармовое угощение. В эпоху экономических реформ дамы больше на хозрасчете. Уходят в прошлое времена, когда в баре можно без труда и без денег опереться на теплое женское плечо. Рынок выживает бесплатную кабацкую любовь. Хотя бывают и исключения. Третья дама, наметившаяся спикировать за мой столик, по-моему, не рассчитывала на деньги и выглядела вполне достойно. Но я на службе, которая днем и ночью. Да и не люблю я знакомств в барах. И сами бары не люблю. И не люблю, когда приходится дурнем просиживать в них часами, не зная, придут ли те, кого ты ждешь, или у них и мыслей таких нет…

Все-таки я дождался. В десятом часу запорхнула первая ласточка. Точнее, рыбонька. А еще точнее – Наталья Максимовна Рагозина. Белым лебедем она проплыла меж столов и приземлилась на стул, повесив на спинку сумочку. В полумраке она выглядела эффектно, но экипировка выдавала в ней полное отсутствие вкуса.