Наследник. Книга вторая

И что бы это могло означать?

Я протянул руку, надел очки и взял планшетный компьютер – и то, и другое лежало на прикроватной тумбочке. Мой указательный палец резво застучал по высветившейся на дисплее клавиатуре: «К чему снится лес».

В ответ появилась целая куча ссылок. Я выбрал самую верхнюю, а значит самую популярную – «Сонник Миллера».

Так, – уселся поудобней я, – сейчас посмотрим!

«Если во сне вы видите дерево в молодой листве…» – это не то.

«Взбираться во сне на дерево…» – это тоже не то…

А вот это, наверное, то, что надо: «Если вам снится мёртвый лес, с засохшими деревьями (так-так-так!) – ожидайте разочарований…».

Тьфу ты!..

Я в досаде швырнул планшет обратно на тумбочку. «Ожидайте разочарований»! Ну, всё как всегда! Ох уж, эта моя проклятая Богом жизнь!..

За что только она им, вот, проклята?

О нет, про проклятую Богом жизнь – это не какое-то там мимолётное старческое брюзжание…

Старческое? А почему бы, собственно, и не старческое? Да, мне было немногим более пятидесяти лет, но я уже ощущал себя дряхлым и немощным стариком.

Так вот, это было не какое-то, там, мимолётное старческое брюзжание, навеянное внезапно свалившейся на голову неприятностью. Это было точное описание того «удовольствия», которое мне доставляла жизнь.

Нет, что я вовсе не был в ней счастлив – такого сказать, конечно, нельзя. Были у меня в ней и светлые фрагменты. И самый счастливый её период – это когда я усыновил Радика. Ну, это после тех наших с ним опасных и рискованных приключений, о которых, я надеюсь, вы осведомлены. Но затем мой Радик бесследно исчез, так что это моё счастье продолжалось недолго, всего каких-то два года…

Нет, ей богу, если была бы такая возможность, я бы с удовольствием вернулся в те наши с ним опасные и рискованные приключения! Да, те приключения едва не стоили мне жизни. Но тогда я ощущал хоть какой-то жизненный смысл!

А сейчас? Какой я смысл ощущаю сейчас?

Знаете, я наверное чем-то походил на марафонца, который уже пересёк финишную черту, но всё продолжает двигаться по инерции. Двигался, вот, и тащил за собой всю свою прежнюю жизнь. Но потом вдруг натыкался на настоящее, и меня словно отбрасывало назад.

Разнообразие ограниченности, ограниченность разнообразия! Неудачник, истерзанный бесплодными мечтами!..

Как там поётся в одной очень старой и некогда популярной песенке? «Это было недавно, это было давно…»…

В Москву я приехал в начале девяностых.