Не в себе

Не в себе

Клифф Хэнгер

Это история любви человека, потерявшего часть себя. Как часто мы теряем часть себя при расставаниях? Как отпустить близкого? Герой пытается разобраться в себе, а может, уже не герой, а сам читатель.

Началась их история давно. Заметил он её не сразу. Сначала скорее почувствовал, а потом, впервые увидев, будто даже удивился. Растерянно смотрел близорукими глазами и хлопал белёсыми ресницами словно сонный ребёнок.

В день их первой встречи он очень устал. Поспорил со своим полубезумным старым отцом, что пройдёт двадцать километров от его дома до своего.

На втором километре понял, что сглупил: забыл, что заехал к отцу после лекции в институте, куда заявился в новых ботинках. Под вечер узкие их носы нещадно сдавливали его пальцы. Можно было прекратить мучения, доплестись до остановки, дождаться уютного вечернего трамвая, согреться в его звенящем тёплом теле и ехать домой, вспоминая сегодняшних восторженных студентов.

Можно было сдаться, но он упрямо шёл километр за километром.

Вечное стремление доказать отцу что он чего-то стоит. Стремление выиграть спор любой ценой. Для чего ему это было нужно, он и сам не знал.

Неожиданность ждала его дома. Открыл, чертыхаясь, дверь квартиры, второпях порвал ригельным ключом подкладку кармана, нашарил выключатель, опустился на банкетку в прихожей и стащил наконец ставшие уже ненавистными ботинки. Его охватило недоумение. Потом ярость. Потом смех. Он бессильно заплакал: коварный папаша вложил в его ботинки… вату.

Маленькие, нежные, мягкие, беленькие комочки в носках ботинок уменьшили их размера на полтора.

«Пакость! Старая ты пакость!» – прошептал он. Ему вспомнились истории из детства, когда отец ещё не был полубезумным, а был просто полунормальным. Будто есть в этом разница.

Обычные истории из детства советского ребёнка. Никого не удивляли рассказы детей того времени: «А вот как батя учил меня плавать: кинул будто щенка в реку и оттолкнул веслом»? Не удивляли.

Вот и в этой истории всё было по-советски буднично: два героя – несколько аморфный сын с топографическим кретинизмом и отец, переигравший в послевоенное время в казаков-разбойников.

Обнаружив, что сын способен потеряться в трёх соснах, отец решил с этим покончить. Известно, что в центре Петербурга под дворами-колодцами есть свой подземный мир: витиеватое переплетение тоннелей, привлекающее диггеров всех возрастов.