Из любой беды

Из любой беды

Алексей Игнатов

Если задолжал богам – удачи не жди! Невезение во всем и всегда станет твоим образом жизни. Хотя, если подумать, то из любой беды можно извлечь выгоду. Может и глобальное невезение может где-то пригодиться?

Алексей Игнатов

Из любой беды

Ритуал взлета самолета всегда проходит одинаково, без отступления от правил. Стюардессы покажут, где аварийные выходы, как пользоваться кислородной маской и как застегивать ремень. Мотор загудит, и огромная груда железа начнет разгон перед взлетом.

Маркос на них не смотрел. Он закрыл глаза и просто ждал, когда все закончится. Возможно, он молился про себя, или ругался, или все сразу. Когда самолет затрясло на взлете, он сдавил подлокотники кресла, как будто он собрался их задушить. Только после набора высоты, когда облака в иллюминаторе остались позади, Маркос отрыл глаза и расстегнул ремень.

Его сосед листал журнал, и явно не думал ни о катастрофах, ни о статистике падения самолетов на взлете и посадке. Он не волновался о таких мелочах, и точно знал, как пройдет полет.

–Вы можете не бояться! – сказал он, пока Маркос сражался с пряжкой ремня. – Мы не упадем, и не погибнем, это я гарантирую. Просто что-то сломается, и придется делать жесткую аварийную посадку, где попало. Так что вы бы не отстегивались, на всякий случай. Нас еще хорошенько потрясет.

–А ты у нас кто – Нострадамус? – буркнул Маркос, и все же отстегнул ремень.

И без таких вот болванов летать было тошно. Благо рейс всего на три часа, но нервы пошаливали, да еще и этот гад в соседнем кресле решил поиздеваться. Откуда такие берутся?

–Дело ваше, как хотите! – ответил гад в соседнем кресле и спрятался за журналом.

Разговор иссяк. Час полета прошел в молчании и скуке. Потом самолет чуть тряхнуло, и Маркос все же застегнул ремень.

–Уважаемые пассажиры, наш самолет проходит зону турбулентности, – забубнил пилот.

Маркос потуже затянул ремень.

Самолет тряхнуло еще раз. Он вздрагивал как человек, которому снится кошмар. Когда самолет рухнул вниз, кислородные маски выскочили из стоек над сидениями, а Маркос едва не разрезал себя ремнем пополам. В салоне погас свет, и писк какого-то аварийного сигнала стал отличным аккомпанементом для голосов вопящих пассажиров. Гад в соседнем кресле отложил журнал.