Батайск – город богов

И я это сделал.

Баба Шура на вахте заметила мое пятиминутное опоздание и понимающе подмигнула, мол, не сдам, не боись! На первом этаже на контроле не было никого из замов. Это облегчало жизнь. Боковым лестничным ходом поднялся я в свой кабинет, сел за стол и вбросил в рот еще две пластинки «Дирола».

Утренний спорткомитет – источник величайших наслаждений. Тишина. Никто не лезет в душу.

Я поставил чайник. Из приоткрытого окна нежил уши легкий шелест листвы, украшенный сочными птичьими голосами. Рай.

В дверь заглянул Виктор:

– Приветик! – его огромное лицо светилось подвохом.

– На нем.

– А где мы вчера были?

– Переживали трудный период нашей жизни.

– Ага! А я начальству сказал, что ты на «Локомотиве».

– Вот это мужской поступок!

– Чай будет?

– Поставил уже.

– А к чаю?

– Понял. Минут через десять.

– Ладушки!

Исчез.

В шкафу с позавчерашнего дня лежал кулек с пряниками. Я высыпал их в тарелку, и когда чайник закипел, заварил «Гордон».

Виктор вошел ровно через десять минут.

– Так-с! Мягкие?

Я пожал плечами. Пряничная мягкость – понятие относительное. Помню в детстве, купишь с друзьями кулек пряников за тридцать копеек, и нет ничего прекраснее. А ведь теми пряниками лунки можно долбить в зимнем Азовском море под окуня… Мы уселись и приступили к светлой утренней церемонии.

– Ты знаешь, мягкие! – заметил Виктор.

– Позавчерашние.

– Хм… Хорошо сохранились.

Он отхлебнул из кружки.

– И чай хороший! Это тот, что мы с Мишей пили?

– Ага.

– Крепкий. И запах… Нормальный чай!

– Слышь, Вить…

– Чего?

– Как думаешь, от самогона умнеют?

– А то! Вон мой кум, как врежет пол-литра, начинает вспоминать, как ему жилось хорошо при Сталине. Шестьдесят первого года рождения парень… Конечно, умнеют.

– А чего ты так улыбаешься?

– А чего ты глупые вопросы задаешь?

– Ну, кому глупые…

– Ты чего? Обиделся?

– Да нет…

– Да брось ты, все ж свои.

4

К обеду спокойствие разрушили гребцы. Прилетела Аня Скрипник, тренер гребческий. Воздушная такая, розовая от радости:

– Андрей Палыч! Маша едет на Европу!

– Молодцы! – я восхитился почти искренне, совершенно понимая, к чему ведется разговор.

– Нам нужно оплатить проезд и проживание в Париже.

– Так, так… И сколько нужно…

– Ну, мы посчитали, если питание возьмем на себя, то около двадцати тысяч.