Неигрок

Вот и отправят в специализированный пансионат. Но вам ведь туда не хочется.

Пока шла эта перебранка, Лера сноровисто подносила к его рту ложку, а он, кривясь и продолжая ворчать, съедал подносимое. Без аппетита, это да. Но умял всю миску. После чего она удалилась, вновь оставив его один на один с собой.

Впрочем, ненадолго. Вскоре раздался звонок в дверь, и в квартиру ворвался его единственный друг, Плетнев Сергей. Как оказалось, остальные были просто сослуживцами. Н-да. Жизнь – она все расставляет по своим местам.

– Здорово, майор, – задорно выдал он прямо с порога.

– Майор у нас ты, а я на пенсии. И вообще практически овощ. Лера убежала, что ли?

– Не переживай, не насовсем. В руках был кейс, а не чемоданы.

– Ноут опять накрылся?

– Без понятия. Но ты вообще сбавил бы обороты. Девочка опять в слезах. Не показывает, отвернулась, но от меня-то не скрыть. Выживешь и эту, кому на хрен будешь нужен?

– Тебе.

– Да на фига ты мне такой красивый. Мало нам с Верой наших троих сорванцов, так давай мы еще тебя четвертым возьмем.

И вообще она опять в положении, – невольно улыбаясь, оповестил Сергей. – Так что ворочать твою тушку никак не сможет. А я тебя подмывать не стану. Друзья – они для того, чтобы грудью прикрыть, а не дерьмо выносить.

– Да иди ты.

– Я-то пойду. Не сомневайся. А вот ты довыеживаешься, выживешь Леру – и закатают тебя в пансионат. Хватит уже измываться над девчонкой. Ни она, и никто другой не виноват в том, что с тобой случилось. А того ублюдка уже черви доели.

– Да прав ты, – вздохнув согласился Виктор. – Прав, на все сто. Н-но… Вот не могу я с собой ничего поделать. Сам себя грызу поедом. Утром просыпаюсь – думаю, все. Начинаю жить по-другому. Беру себя в руки – и с белого листа.

– И?

– А потом приходит сиделка, снимает с меня этот гребаный памперс, начинает подмывать, и все. Как с цепи срываюсь. Желчь так и прет. Сам себя ненавижу.

– Ясно. Послушай, мне тут одну умную мысль подсказали.

– Я так понимаю, касательно меня?

– Правильно понимаешь.

Словом, ты ведь слышал о виртуальных мирах.

– Кто же о них не слышал.

– А что, если и тебе попробовать. Снова ощутишь свое тело. Сможешь ходить, бегать прыгать, да хоть опять топтать цыпочек. Там все возможно.

– Издеваешься?

– Нет.

– Ну, допустим, нейрошлем на меня напялят. Не вопрос. А дальше что? С руками-то у меня непорядок, как, впрочем, и с ногами. Так что ни перчаток не надеть, ни на дорожку не встать.