Меч равновесия. Книга вторая

Аспарух склонился над братом и горестно повторял:

– Алцек, брат, неужели всё напрасно?

На какое-то мгновение Алцек пришёл в себя. Едва шевеля окровавленными губами, прохрипел:

– Прости, брат… Помни, я не вся Болгария… Тебе будет трудно, но сделай это… За брата своего и отца…

Вдруг он выгнулся предсмертной дугой и стал шарить рукой по ковру.

– Саблю! – закричал Аспарух. – Дайте ему саблю!

Сжав рукоять сабли, верховный хан сник телом, оставив тридцать тысяч подданных на попечение брата.

– Брат, извини, что не могу сейчас похоронить тебя по закону предков.

– Заверните его в ковёр, – приказал Аспарух воинам. – На следующей остановке устроим по нему тризну. Теперь в путь, братья! Горе будем после горевать.

Великое кочевье вновь принялось наматывать средневековое бездорожье на скрипучие колёса кибиток. Тридцать дней и ночей продолжался их путь, пока не грянула очередная беда. Пропала Гульна. Не просто пропала; охрана вырезана, исчезли две сотни сопровождавших её девушек.

Аспарух не находил себе места. Рок какой-то. Рядом не осталось ни одного близкого человека. Брата не уберёг, племянницу отдал на поругание врагу. Посланные во все стороны отряды вернулись ни с чем. Все сходились в одном – это не хазары, а одна из бесчинствующих банд наёмников. Пленниц, скорее всего, продадут византийским купцам. Такой товар всегда в цене.

Перед Аспарухом встал вопрос – двигаться дальше или, не смотря на огромный риск, остановиться и заняться поисками племянницы.

Хазары больше месяца не подавали о себе вестей. Видимо, сбились со следа. Похоже, немного времени есть, и Аспарух решает разыскать похищенных. Вновь посланы разъезды разведчиков. Первая неделя результатов не принесла. В конце второй одна из групп привезла тщедушного лохматого человечка.

– Этого мы взяли в небольшом селе Илурат. Интересные вещи рассказывает, – доложил десятник.

– Кто таков? – грозно нахмурил брови хан.

– Посельщик я, землепашец по имени Хлопун.

– Ну, говори Хлопун, что тебе ведомо.

– Не так давно наехала к нам большущая армия. Счёту я не обучен, но староста говорил о трёх тысячах. Ханом у них состоял Мусокий. Сам он аварец, но в его армии и гунны, и тавры и ещё разных племён воины. Вели они большой полон. В основном молодые бабы и девки. Откармливали их перед приходом покупателей – византийских купцов. Из разговоров воинов меж собой, понял я, что они дезертиры из разбитой армии гуннов.