Нулевой год

Дядя, на мое удивление, отреагировал серьезно.

– Параметры объекта? – поинтересовался он.

– А ведь бабка Прасковья говорила сегодня, что видела знамение, – сквозь сон пробормотал участковый, перебив полковника. – Грядет Апокалипсис!

– Бесовство и чертовщина! – возразил батюшка. – Отец наш всемогущий этот мир создал, и конца ему не будет, доколе не наступит День Страшного Суда.

– А когда он наступит, этот день? – спросила Марина.

– Сие никому неведомо, – ответил отец Илья. – Так что живите каждый день, как последний.

Мы задумались. Астроном беззвучно шевелил губами. Я сперва решил было, что парень читает молитву, но, прислушавшись, различил:

– В начале – пустота, материя, жаждущая света. Сначала один единственный фотон озаряет светом пустоту, затем тысячи и тысячи. Пробуждаются оптотронные реле, активизируются подпрограммы и среди хаоса пробуждается голографическое сознание…

– Чего-чего? – переспросил я.

– Да все элементарно и легко объяснимо, – отмахнулся Михаил.

 – Ты видел или луну, или солнце. Вернее его голографическое отображение, созданное преломленными в атмосфере лучами. Такой эффект может дать взвесь кристалликов льда, или…

Дальше этот бред не слушал. Но у каждого, включая даже попа, нашлась история о встрече со сверхъестественным. И каждую историю астроном пытался объяснить с научной точки зрения, которую мало кто разделял.

Я не помню, во сколько я пошел спать, уверен в одном – было не меньше трех часов ночи. Я даже не помню, как я добрался до койки.

Проснулся я от яркого солнечного света, ударившего в глаза. Вот какого хрена солнцу не спится по утрам? Протерев глаза, я нащупал свой телефон, лежавший у кровати на табуретке, рядом с предусмотрительно приготовленной еще с вечера бутылкой минеральной воды. Часы на дисплее показывали 9:22. Это, выходит, я и шести часов не проспал! Будить человека в такую рань после такого застолья – бесовство! Никакого гуманизму!

Стоп! Какое, нахрен, солнце 15 февраля в 9:22 утра? Электричество, что ли, моргнуло? Да нет, свет вообще был выключен.

Отвинчивая на ходу крышку с бутылки, я добрел до окна и раскрыл шторы… да так и застыл, уронив челюсть на грудь.

Небо прочертила белесая полоса двойного протуберанца. Стрела дыма простиралась налево и направо, насколько хватало глаз. Густые, плотные клубы, совершенно не походили на следы от реактивного самолета, да и значительно превосходили их по размеру.