Знойная пустыня

Сообщение о повышении налогов и об увеличении пособия на питание бывшей моей жене… Я-то думал, что после развода, взбодренный, с новыми силами во всем теле, я буду выступать как цирковой артист на жизненной арене… Наконец свободен! Какая ошибка! Я погряз в долгах, еле сводил концы с концами. А в довершение всего меняли штукатурку на скромном доме, где я жил. Квартира моя, отрезанная от внешнего света, походила на бункер. А в канун моего отъезда видеомагнитоскоп сломался. В одном старом фильме Аль Пачино говорил: «Вы меня достали».

Он еще не был «крестным отцом», только жертвой общества. Вроде меня.

Я взглянул на часы. Гарри Болтон скоро придет – как он меня разыскал после стольких лет молчания в моем посредственном жилище? Хочет мне выразить соболезнования? Я оставался недвижим, во власти беспокойства, опасаясь будущего… Потом почувствовал рядом сильный запах одеколона. Оглянувшись, узнал его – он мало изменился, только контур лица слегка расплылся.

– Дорогой Григори, как я рад видеть вас, – сказал он, пожимая мне руку.

 – Я так часто думал о вас. Судьба нас разлучила…

А во мне назревали горькие слова: «Судьба, говоришь? Ну и сволочь же ты. Ведь ты меня подвел». Я улыбался.

– Здравствуйте, мистер Болтон.

– О нет! – воскликнул он… – Зовите меня Гарри, как в доброе старое время. Когда я увидел ваше фото в газетах, я испытал чувство гордости за то, что знаком с вами. Какой талант, дорогой мой! Ваше выступление стоило судебной речи. Какой размах, как открыто лицо, глаза в глаза с Сантосом… Какой спектакль!

Он меня задабривал.

Этот удав нежно обвивал мне ноги. Пытался смягчить горечь невыполненных обещаний! Зачаровывал меня взглядом. Глаза его были очень светлыми, белые волосы старательно причесаны. Схватив стул, спросил:

– Вы позволите?

Манеры те еще! Нами самими назначена встреча, и он еще спрашивает разрешения сесть! Подлый предатель – так я обзывал его шутя – хотел соблазнить меня еще раз. В ту пору, когда я вкалывал, чтобы получить звание магистра, я уходил гулять с девушкой из высшего общества Бостона.

Она допускала меня в свою кровать, но не в семью. Без денег, европеец, не имея даже ничтожной частицы «de», Григори Уолстер, будущий адвокат. Что это такое? Но она афишировала себя вместе со мной на приемах, я был довольно экзотичной фигурой – француз в Гарварде, – и она выставляла себя в моей компании перед подружками. В холле дома одного из моих друзей она представила меня Гарри.