По ту сторону

Проследив за взглядом Ветора, Мора с удивлением обнаружила вереницу кэбов, которых ещё секунду назад на лугу не было. Кэбы не имели ни коней, ни возниц. Причудливо изогнутое дерево с навесом из тонких веток, покрытых пышной зеленью и цветами.

На подлокотник кресла опустилась маленькая синяя птичка и запела. Опешив, Мора невольно замерла. Из крохотного клюва неведомой яркой птахи звучала флейта.

Поднявшись, почувствовала, как брат коснулся её руки.

– Если они узнают… – не скрывая тревоги, прошептал он.

– Встретимся через триста тридцать три дня, – спокойно отозвалась она, мягко высвобождая запястье.

– Что, если они не отпустят?

У созданий той стороны не так уж и много положительных качеств, но невозможность нарушить заключённый однажды договор – одно из них.

Птица поднялась в воздух и кружилась вокруг, пока Мора добиралась до карет. Опираясь на локоть брата, она старалась не смотреть на его опустошённое, грустное лицо. Едва она успела устроиться на подушке из мха, кэб тронулся.

Оглянувшись, Мора в последний раз взглянула на брата.

– Я вернусь. Обещаю.

Глава 2. В которой Мора спорит с братьями

– Нет. – Ветор грохнул кулаком по столу и резко поднялся. – Князь не выберется из неприятностей на горбу нашей семьи, не в этот раз.

Они сидели в гостевой комнате дешёвой гостиницы, больше похожей на ночлежку для бездомных. Мундир Ветора требовал починки, был весь в дорожной пыли, пропитан потом, а местами видны не отстиравшиеся следы крови.

Война помогла ему быстро продвинуться в звании, и больше не приходилось ночевать в заброшенных домах и на лесных стоянках. Теперь их предел – убогие гостиницы и ночлежки, где Мора боялась остаться одна и выйти из комнаты без братьев.

– В прошлый раз, когда война выпила все соки из княжеской казны, он объявил отца предателем и забрал так нужное ему золото, – отозвался Милко, он сидел чуть в тени, в глубоком, продавленном кресле с потёртой, засаленной обивкой. – По его милости мы оказались на улице с ярмом предателей и долгами.

– Я помню, – упрямо отозвалась девушка. В тот год ей едва исполнилось десять, когда мачеха устраивала приём в честь прибытия короля, что обернулся резней.

– Тогда не вижу причин говорить об этом.

– Всего триста тридцать три дня, – подчёркнуто спокойным тоном произнесла Мора. – Ерунда по сравнению с годами войны.

Платье на ней старое, с чужого плеча, давит и натирает кожу, а ещё пахнет другим человеком.