Танцующая с ветром

Приложив свёрнутую тряпицу к голове, я попыталась успокоить служанок, но ободряющей улыбки не вышло. Соль жгла рану, а моих просьб принести чистой воды они явно не понимали.

Зато привели доктора, он осмотрел мою голову и зашил рану. Сделал он это без предупреждения. Занятая попытками найти общий язык со служанками, я не заметила иглы и нити. Дёрнувшись от неожиданной боли, саданула старика локтем в солнечное сплетение, вызвав ещё один переполох.

Позже в комнату вошла хозяйка дома в расшитом дорогом наряде, со сложной причёской, в которой золотых заколок с подвесками было так много, что её голову, должно быть, поддерживала специальная жердь, спрятанная под одеждой.

Несмотря на многослойный наряд и тяжёлую причёску, двигалась она плавно, словно плыла над землёй. Тонкое, миловидное лицо выбелено, делая её похожей на фарфоровую куклу. Ощущение усиливали нарисованные брови и маленькие губы, отмеченные алой точкой.

Окинув меня строгим, недоверчивым взглядом, она открыла рот, повелительным тоном спрашивая что-то у старика, и образ нежной, хрупкой куклы рассыпался.

Крикливая, резкая, несмотря на богатый наряд, она вмиг в моих глазах превратилась в базарную бабку.

Не знаю, о чём они договорились, но бросив в мою сторону взгляд, хозяйка дома сморщила миловидное личико в гримасе отвращения. Подкрашенные губы разомкнулись, выплюнув:

– Иминомедзё.

Отвернувшись, она махнула служанкам.

Пока девушки, кружа вокруг, словно бабочки, одевали меня в чистое и осторожно заплетали волосы, у меня было время подумать над этим «иминомедзё».

В деревне рыбаки шептали это слово, пока старик вёл к своему дому. Стоило обернуться, как те вмиг отводили взгляд, бросаясь чинить сети и пинать камни.

Одежда непривычная, но отдалённо знакомая. Быть может, сама я такое не носила, но определённо видела. Белоснежная нижняя рубашка подпоясывалась тонкими шнурками, пришитыми к ткани. Следующий наряд – однотонный голубой халат тонкой ткани и ещё один пояс. Завершал комплект расписной синий халат, на подоле и рукавах которого бушевало тёмное синее море, и широкий тёмный пояс, завязывание которого заняло добрые десять минут.

Ужасно непрактично. Похоже, самое время познакомить этих людей с благами цивилизации и изобрести пуговицы.

Причёска – отдельное наказание. Густые непромытые волосы не желали вычёсываться и складываться в какие-либо фигуры. Они хотели собираться в колтуны, путаться, завиваться и целыми клоками покидали мою несчастную голову.