Тернии

Это означает, что корабль сможет значительно ускоряться, притягивая и отталкивая заряженные объекты в определенные периоды времени.

По залу прошел тревожный шепоток. Весь свет ученого мира переглядывался между собой и в недоумении смотрел на Антона. Один из них все-таки осмелился подняться.

– Господин Новиков! – на ломаном русском процедил седовласый француз.– Вы знаете, что это противоречит теории относительности, не так ли?

– Знаю. Поэтому мне была разрешена небольшая космическая компания, где я смог опробовать данный метод на спутниках земли, и крайне удачно.

 – Губы молодого ученого скривились в доброй усмешке. – Я могу долго рассуждать с вами о принципах Маха, о причинах существования инерциальных систем отсчета и спектрах поглощения – вы это знаете. Но сегодня я здесь для того, чтобы сделать заявление.

Из зала неуверенно поднялась тоненькая рука. Антон подал знак, и микрофон оказался в руке стройной китаянки.

– Я не совсем понимаю… Что же, звездолет сможет совершать прыжки без затрат топлива?

Когда виновнику торжества перевели вопрос, он вновь улыбнулся.

– Да. Совсем.

Зал вновь оцепенел в молчании. Господин Брук медленно захлопал в ладоши и поднялся на ноги, оглядывая гостей, и вскоре за ним последовали остальные. И вновь люди радуются и ликуют, встречая новое дарование в мире покорения космоса.

– Но я хотел бы услышать главный вопрос, друзья. Кто-нибудь хочет его задать? – Антон испытывающе оглядел собравшихся.

– Каков предполагаемый курс? – громко вскрикнул один из репортеров.

Молодой ученый кивнул и щелкнул пальцами на манер «в точку!».

– Рад слышать. Господа ученые, спешу сообщить, что курс имеется. И это – Европа. Пресноводный спутник Юпитера. Надеюсь на вашу поддержку и внимание.

С этими словами Антон отодвинул микрофон и спешно удалился со сцены, сжимая кулаки, в попытке скрыть дрожь волнения в пальцах. Уйти, не дожидаясь реакции на фантастический курс, да еще и не попрощавшись, посоветовал его наставник.

Это должно было поднять популярность ученого среди читателей научных журналов, заставить теоретиков, фантастов и даже конспирологов публиковать в сети свои мысли, спорить и строить теории. Такой расклад был выгоден попечителям Антона, а он, в свою очередь, был не против. Ему не нравилось выступать публично. Он не боялся сцены, нет, просто он считал всю эту суматоху и празднества лишней тратой времени. Еще в гримерной он слышал аплодисменты.