Никто не пострадал

Тяжело поднявшись с взъерошенной кровати, которую не заправляли уже несколько дней, Руби вышла на кухню, схватила лежащую на тарелке одинокую сливу и, запихнув полностью в рот и обсасывая острую косточку, открыла холодильник. Завтра она возьмет себя в руки, а сегодня… Сегодня оставалась еще половина упаковки ее любимого торта – безе вперемешку с карамельно-ореховым кремом. Разве она его покупала? Девушка не помнила. Но не выкидывать же его!

– Милая, я дома.

Вернулся муж. Кольнуло чувство вины – видимо, она так и не собралась сегодня запечь замечательные замаринованные утиные ножки, которые сейчас стояли в холодильнике.

Не то чтобы ей было некогда – она уже давно была безработной и сидела дома, не беспокоясь о бытовых проблемах, которые решала приходящая помощница, – просто совершенно вылетало из головы. Как и последние несколько дней. Или месяцев?

Мужчина, на полторы головы выше приземистой, полноватой девушки и на несколько лет младше, зашел на кухню и расплылся в улыбке, глядя, как Руби застыла у холодильника с коробкой торта в руках.

Обойдя расставленные невпопад стулья, он клюнул ее в щеку, потянул носом воздух и поморщился.

– Закажем на дом или поедем в ресторан? – в голосе слышалась усталость и еще какое-то неуловимое чувство. То ли равнодушие, то ли решимость изменить что-то важное в своей жизни.

– Давай закажем, – извиняющимся тоном пропищала девушка. – Выберешь сам? Или я?

Он ничего не ответил, потер глаза, пожал плечами и вышел из кухни.

Уже через пять минут из ванной донесся шум воды.

«Вот так всегда. Всегда я должна выбирать». Руби почувствовала, как на нее нахлынула волна раздражения. Надо было поставить обратно торт и заказать ужин, но почему-то совершенно не было на это ни сил, ни желания. Она опустилась на табуретку, дотянулась до лежащей на столешнице у плиты, чуть запачканной кремом, вилки и принялась запихивать в себя хрустящие, щедро смазанные приторным кремом кусочки безе.

Крошки сыпались на ее мягкие полные бедра, скатывались на пол, оставляя жирные следы на бледной коже. Еще раз взглянув на свои ноги, на складку живота, на шелушащиеся ступни, девушка вдруг подумала о том, выйти замуж было худшим ее решением.

И в тот же момент ее взгляд упал на длинный тонкий нож, испачканный карамельным кремом.

Это было любопытное желание – никогда еще она не думала, что может вот так просто взять и убить человека.