Корабль уродов

Например, хамелеонистый ящер с тремя огромными лиловыми глазами, опирающийся на задние лапы и хвост и наряженный в атласный малиновый камзол. Слуга относил поднос на стол хозяйке, и хозяйка должна была попробовать.

Вренна, та самая хозяйка, небрежно кивала и продолжала сосредоточенно вести свои компьютерные войска в наступление.

Проголодавшись, она подходила к огромному обеденному столу и откусывала понемногу от каждого кусочка филе, каждого зажаренного ребрышка и каждого пропеченного сердечка. Тем самым она утоляла голод и выполняла свой священный долг.

Затем она выпивала витамины, восполнявшие в ее организме недостаток растительной пищи, и садилась за книгу или за арфу.

Иногда она открывала изогнутое окно и высовывалась в него, подставляя себя дождю. Холодные капли шлепались о самую макушку и тяжелыми ручейками стекали по серым от недостатка солнца волосам, сбегали вниз по позвоночнику, заливали глаза.

Бывало – где-то раз в неделю – и так: некто глупый и самонадеянный забредал в темный лес, окружавший Замок, и не успевал опомниться, как десяток присосок, когтей и подвижных усов облепляли его со всех сторон.

Иногда незваного гостя сразу доставляли на кухню. Иногда – начинали с башни. Его конечности, рот и глаза слеплялись с помощью клейкой слюны специальных кораблистов, и он, полумертвый от страха, дрожал на холодном полу.

Убить его было еще одной ритуальной обязанностью Вренны. Причем желательно старинным заржавелым ножом. Но чаще всего ей до того не хотелось пачкать одежду и руки, что она пристреливала жертву из пистолета (привычный толчок отдачи – черная дырка в черепе), а то и вовсе приказывала кораблистам самостоятельно разобраться с несчастным.

Как-то так, довольно однообразно и ненавязчиво, уже семнадцать с лишним лет текла жизнь мисс Вренны Вентедель.

II

Виктор Дубов без сознания лежал на мраморном полу узкого темного коридора. По стене и потолку над ним сновали черно-сизые букашки и пауки. Их тоненькие цепкие лапки отрывали от каменной поверхности невидимые частицы пыли, и те, кружась, опускались на Виктора Дубова.

Он был бы определенно рад не приходить в себя и не узнавать, где он, но откормленный желудок Дубова решил иначе: он грозно заурчал, требуя еды, и его хозяин с неохотой заворочался, постепенно просыпаясь. Наконец проморгавшись, Дубов с ужасом огляделся по сторонам. После нескольких попыток перепроснуться в родной кровати рядом с толстухой-женой, он всё-таки вспомнил, на чём окончилось его вчера.