Катрина: Число начала

Описанная в романе научная концепция «Числа начала» вдохновлена реальными теориями физики: Единой теорией поля, М-теорией, суперсимметрией, гипотезой многомерного Балка, релятивистской физикой, влиянием сверхмасс на пространство и свет, в т.ч. эффекты гравитационного линзирования. Одна из задач романа – объяснить научным языком то, что в мистике остаётся необъясненным.

В данном романе под вампирами понимается раса гематофагов лордоков, ведущая свой род от Императора Мертвых Лордока. Подробно об их происхождении рассказано в романах-приквелах «Катрина: Меч зари» и «Катрина: Земля падших».

Близкий взгляд на сообщество и культуру лордоков дается в романе «Катрина: Реквием ангела исповедь демона», который является непосредственным продолжением «Числа начала».

Название «Катрина» продолжает традицию называть произведения именами вампиров, начатую ещё 1872 году Джозефом Шериданом Ле Фаню и впоследствии продолженную Брэмом Стокером.

В дань уважения к наиболее значимым произведениям о вампирах из разных эпох и сфер искусства в романе оставлено немало намеренных отсылок и оммажей.

Также литературная вселенная лордоков, продолжает культурно-символический код, в котором реализован ряд других произведений о вампирах. Это сделано с целью сохранения канона вампиризма в нынешнюю эпоху эклектики, когда образ вампира стал размываться.

Художественной стилистикой книги выбрана готика эпохи романтизма, поэтому в сюжетной линии Марка Меерсона для автора важнее психологическое влияние событий, субъективное восприятие и эмпиричность.

Особое внимание я решил уделить экзистенциальному опыту героя в стрессовых ситуациях, которыми для Марка стали криминальные и мистические события, описанные в книге.

    от автора

Глава 1. Конкуренты

Что же нам делать с цивилизацией, которая всегда рассматривала этику как важную часть человеческой жизни, но не способной рассуждать почти о поголовном убийстве всех и каждого, – разве что в отвлеченных и теоретико-игровых терминах?

    Дж.

 Р. Оппенгеймер

После заката красного осеннего солнца ветер усилился. Багровые отсветы последних солнечных лучей покинули высокие шпили старинных калининградских зданий. Длинные тени от прохожих, стелившиеся по тротуарам еще несколько минут назад, растворились с наступлением сумерек. Небо становилось все глубже, бледная арка дня блекла вдали над горизонтом, уступая свои просторы ночной тьме.

По вечерним улицам Калининграда быстро мчалась черная машина.