Бесы с Владимирской горки

И все! Ходит теперь к ней привидением.

– Так-таки привидением? – Сергей опять не понимал, шутит она или нет. – Страшно, наверное?

– Нет, он не страшное привидение – очень приличное… даже полезное. Не привидение вообще, а мечта! Но иногда меня мучают угрызения совести. Из-за меня ему жизни нет.

– В смысле, загробной? – Сергей старался достойно реагировать на ее выпендреж.

Или она не выпендривается?

Сумасшедшая?… Или правда умеет чего-то?

Вот бы и правда!

– Простите, вам не понять.

– Отчего же, – попытался осмыслить Сергей. – Выходит, если меня сейчас убить, когда я в Аллу влюблен, или я сам покончу с собой… я могу стать привидением и любить ее вечно… И по ночам к ней ходить?

И пусть она всю жизнь страдает от угрызений совести! Спать не сможет, есть не сможет…

– Поверь мне, мон хер, – известное немецкое выражение «мин херц» – «мое сердце» она произносила с веселой двусмысленностью, – это паршивая идея.

А о самоубийстве – во-още позабудь. Понятно? – она хлопнула его по плечу.

И вот диво – мыслишки о самоубийстве, и впрямь скребшиеся весь вечер где-то за пазухой, вылетели пробкой, точно в прикосновении блондинки была инъекция горячительного позитива.

– А может, ты не Снегурочка, а ведьма? И знаешь, как приворот с Аллы снять? Или хотя бы излечить меня от нечастной любви?

Конечно, на самом деле, он не верил ни в какой приворот.

И в ведьм не верил. Но вдруг… вдруг… А вдруг?

На этом «а вдруг?» и взросла вся магия мира.

– Может, и знаю, – блондинка, сощурившись, посмотрела на небо, затем на часы в телефоне. – Ладно, давай свой коньяк. Как звать-то тебя?

– Сергей. А тебя?

– Даша Чуб, – она смачно отхлебнула из фляги. – Чем занимаешься, Сергей?

– Обычный программист. А ты?

– Так ты, верно, прощелкал, я – ведьма, – буднично сказала она и указала на лежащий в ее ногах темный предмет, оказавшийся на поверку метлой, необычной, с велосипедным седлом.

 – И не просто ведьма, а Киевица – хранительница Киева. Вот сижу тут почти каждую ночь, жду озарения… сигнала на небе, не случилось ли где-то какой-то беды. Пока только ты с бедой подошел. Вот я и в непонятке. Может, я тебе должна сегодня помочь?

Ее слова почему-то перестали казаться шуткой.