Мерный отзвук каблуков

Казалось, что весь мир, вся жизнь для неё – одно большое представление, спектакль.

– Да ладно тебе, а я взяла кое-кому подарок.

– Правда? – Марго будто ждала этого слова.

На это Калиса молча вынула из свёртка музыкальную шкатулку, завела её, положила на кровать и села рядом. Рита мягко положила голову подруге на плечо. Она стала спокойна, когда услышала чарующий звук музыкальной шкатулки. Калиса гладила жаркие рыжие кудри, пальцы будто проходили сквозь огонь. Несмотря на то, что локоны имели форму пружин, в них никогда не застревали и не путались руки, они проходили мягко и свободно, как сквозь огонь, что-то почти неощутимое на ощупь, но тёплое и мягкое.

Они сидели до того момента, пока играла шкатулка. Когда Маргарита заговорила, мелодия вдруг запнулась и замолчала.

– Знаешь, какое самое реальное и страшное волшебство, самый загадочный фокус?

– Какой?

– Смерть. Вот человек есть, а вот его уже нет, забавно, не правда ли? – Рита улыбнулась.

– Ты в своём репертуаре.

Но к чему это?

– Скоро твой папа станет ассистентом в этом фокусе, – она сказала это, опершись головой на руку и сев перед подругой.

С дрожью в голосе Калиса спросила:

– А кто фокусник?

– Рак, – Маргарита счастливо зажмурила глаза, как будто она говорила о каком-то известном певце с Бродвея.

– А когда представление?

– Через несколько недель, если только его не вырежут. Поторопись, билеты раскупают очень быстро.

Маргарита выпрыгнула на балкон, а затем слетела с него, перед этим помахав Калисе рукой и хитро подмигнув голубым глазом.

Часть 3. Дорога

Скорые сборы заполонили сознание. Спешка. Паника. Страх. Не успею. Всё взяла? Всё взяла. А если нет?

Мысли мелькают помехами. Грузчики не торопятся. Нервы.

Гудок машины с улицы. Скорый стук каблуков по лестничной площадке. Хлопок дверью. Успела. Теперь всё зависит от водителя. Можно насладиться последним пристанищем спокойствия.

Уже послезавтра вечером она будет в родном городе.

Там она увидит родную площадку, свою комнату и родителей. Калиса любила своих родителей, но всегда хотела от них сбежать, всегда чувствовала себя чужой. С самого детства ей дали понять, что она какая-то неправильная. Что она не должна рисовать. Должна заниматься точными или естественными науками, а рисование – это «несерьёзно» и этим «ничего не добьёшься». Это очень сильно било по её самолюбию. И из-за этого однажды состоялась особенно крупная ссора.