Тени забытых богов

Среди своих бесчисленных подруг, а также соседей и прочих знакомых

матушка активно культивирует миф о том, что ее старший сын сделал в северной столице блестящую

карьеру.

Иногда мама присылает мне длинные письма, в которых рассказывает о маленьких семейных

тайнах, а также о различных событиях из жизни моих бывших одноклассников и друзей юности.

Отец мой, Иван Павлович, умер около восьми лет назад во сне. Друзья отца говорили, что Бог

послал ему легкую смерть в награду, очевидно, за добросердечный и незлобливый характер.

Он похоронен на старом белособорском кладбище.

Брат Алексей на шесть лет младше меня. Мы абсолютно разные. Если поставить нас рядом,

а затем поинтересоваться мнением случайных прохожих, то, уверен, никто не признает в нас

родных братьев. Алешка на полголовы выше – хотя и я отнюдь не карлик – и шире в плечах. Но он

не богатырь, скорее увалень.

Классический добряк, он генетически не способен причинить зло ни одному живому существу,

включая братьев наших меньших.

Очень многие из наших общих знакомых называют его

человеком не от мира сего, но одни – с уважением, а иные и с насмешкой.

У него редчайшая профессия: он специалист по истории восточнославянского язычества.

Мир древних преданий, сказок, поверий, легенд, былин для него более реален, чем окружающая

действительность.

– Любопытно, что вы оба избрали историческую стезю, – заметила Клара, слушавшая очень внимательно и не перебивавшая меня до этого момента.

– Нет, давай все же проведем четкое размежевание, – возразил я.

 – Тебе ведь известно, что я не считаю себя историком. Я журналист, литератор, интересующийся историческими персонажами с позиций сегодняшней сумятицы. Знаешь ты и о том, что я умею выстраивать самые невероятные версии былых событий, для чего требуется определенная игра воображения.

Другое дело Алексей! Это строгий ученый, фанатик факта, убежденный последователь своей научной школы! Его основная тема – археологические находки и культовые сооружения, возведенные в те загадочные времена, когда в наших палестинах вообще не существовало никакой письменности!

– Так он изучает культ Перуна? – уточнила моя любимая женщина, широта познаний которой подчас ставила меня в тупик.

– Нет, то, что было еще раньше, задолго до Перуна!

– А разве до Перуна было что-то еще? – наморщила она свой симпатичный лобик.

– Милая, по-моему, мы сильно отклонились куда-то в сторону, – заметил я, – притом, что это не моя тема.