Проклятие теней и шипов

Я не поднимала глаз: боялась, что он узнает меня даже со слоем грязи и масляными пятнами на лице.

– Хочешь заплатить за мое молчание?

Я сглотнула комок, царапающий горло.

– А разве не так принято в Мелланстраде?

Его смешок пробрал меня до костей.

– Справедливо. И все же придержите свою плату на потом, де хон.

Не дожидаясь ответа, он широкими шагами направился в зал – сердце порока. Я украдкой оглянулась через плечо и на мгновение забыла как дышать. Трижды ты провались, идиотка! Легион Грей.

Весь вечер я надеялась его увидеть и в итоге напоролась на него в дверях. Мог ли он узнать меня? А если узнал, скажет ли отцу? Пресвятые боги, что, если он расскажет королю?

В Нижнем Мелланстраде Легиона знал каждый по темному золоту его волос, широким плечам и слишком грубым для торговца рукам. В высшем обществе гадали о его происхождении: одни подозревали, что он наследник знатной семьи из какого-нибудь королевства за горизонтом, другие считали его полукровкой – полутиморцем, полуэттанцем.

Эта теория мне нравилась больше. У него были светлые волосы, как у тиморцев, моего народа. Но кожа и глаза отливали темным оттенком, присущим эттанцам, чей род мои предки поработили во время набегов.

Его имя обрело солидную репутацию около года назад, и с тех пор Легион Грей прославился среди опытных купцов своим умением торговаться с богачами, а еще больше – среди отчаявшихся матерей, пытавшихся выдать за обаятельного незнакомца одну, а то и двух дочерей.

Он был загадкой.

Не более. У меня не было никакого желания с ним разговаривать. Я не сомневалась, что я бы осталась для него такой же невидимкой, как и для остальных.

Прежде чем шагнуть в игорный зал, Легион оглянулся на меня. Уголок его рта дернулся, а через мгновение дверь уже захлопнулась.

Когда сердце перестало колотиться, я поправила фуражку и свернула в узкий переулок. Улицы в трущобах Мелланстрада всегда были покрыты толстым слоем соли и водорослей. Здесь пахло устрицами, угрями и экзотической рыбой, привезенной с далеких опасных рифов.

Здесь клонились к земле старые, побитые штормами лачуги и высились обшарпанные, проржавевшие фонарные столбы, а булыжник под ногами растрескался и зарос в грязи. Здесь простой люд оставлял свои скудные доходы в игорных залах, пивных и публичных домах.

Здесь я была свободна.

Я подняла воротник плаща и скользнула в арочную галерею, когда на улицу завернули трое стражников из Воронова Пика.