Путь стали

Играть с девчонками Горик считал для себя зазорным, но никогда не упускал случая поболтать, а её всегда огорчали его проделки – проказнику приходилось с этим считаться.

Когда его проделки всё-таки заходили за грань приличий, все проблемы со взрослыми односельчанами решал дядя Владислав, вообще-то, отчим, но действительно дядя, старший брат погибшего отца.

Здоровенному, суровому кузнецу очень важно, чтобы пасынок не чувствовал себя чужим, неродным в их большой семье, Горислав рано это смекнул и постоянно пытался определить границы снисходительности отчима.

Паренёк уже терялся в попытках представить, что же ему такого ещё сотворить, чтобы тятька пусть не наказал, хотя бы повысил на него голос!

В самых крайних случаях Всеволод кротко просил Дану, маму Горика, поговорить с сыном. Такие разговоры для него и впрямь сущее наказание – мама всегда называла его поступки своими именами, а ему самому давала вполне заслуженные характеристики – оболтус, трус, подлец и подлиза.

В душе Горислав с ней, конечно же, не соглашался, но не перечил, скромно снося заслуженный выговор, поскольку понимал, что сам он вовсе не пуп земли, попросту пустое место, а центром вселенной является мама, вторая жена могучего Владислава.

Только благодаря близости к маме, хозяйке, фактически владычице, он и пользовался особым отношением братьев и дяди. Не то, что он ей ябедничал, нет, конечно, но ведь мог и пожаловаться. Пусть мама при малейшем на это намёке высмеет его без жалости, другие-то об этом не знают!

* * *

Горик и подумать не смел, чтобы ослушаться маму, именно поэтому и тащился за ведуном через лес.

Кудесник неизвестно откуда являлся в их рыбачье село, иногда проводил ночь в гостях у кого-нибудь на свой выбор и уходил неведомо куда.

Горислав, украдкой наблюдая в щелочку в заборе за таинственной фигурой с длинным посохом, в диковинном плаще из шкур, со скальпом медведя на голове, чисто теоретически рассматривал возможность устроить Остромыслу какую-нибудь каверзу и прикидывал, что ему за это будет.

Казалось бы, боги услышали его – в тот день странник прошёл прямиком к их двору, в наступившей тишине раздался стук посоха в ворота. Горик отметил про себя странное поведение псов, в других случаях более чем заливистые свирепые пёсики отчего-то старались стать как можно незаметнее.

Горислав подумал, что стучаться весьма учтиво со стороны ведуна, ведь по россказням братцев тот может запросто ломать толстые стены, а очень толстые проходить насквозь.