Монстр

Ходили слухи о какой-то темной истории, связанной с магами, из-за которой он ушел из армии и пошел работать в Корпус Либертад, но никто не знал подробностей. Сам он не рассказывал, а на осторожные вопросы или отвечал молчанием, или искусно менял тему. Несколько раз я пробовала проникнуть за стену холодного вежливого отчуждения, окружавшую его, но только однажды мне это почти удалось.

Заканчивался последний месяц зимы. Работы, как и всегда, было много, людей – слишком мало, а бюрократические заморочки съедали половину рабочего времени.

Однако мне удалось выбить неделю отпуска, и в последний рабочий день я задержалась допоздна, твердо решив, что подчищу все бумажные «хвосты» сегодня.

К тому моменту, когда мне это удалось, общественный транспорт уже закончил работу, собственной машины у меня еще не было, поэтому я вызвала такси. Пока ждала его, решила посетить офисную кухню и выпить чашку кофе. Порой некоторые из нас практически жили в штаб-квартире Корпуса, поэтому здесь имелось все необходимое: кухня, душевые, даже несколько спален, похожих на номера в очень аскетичной гостинице.

В ту ночь штаб-квартира была почти пуста. Несколько человек находились на посту охраны, может быть, кто-то еще сидел в лабораториях, кабинетах и ритуальных залах, а на кухне в тот момент оказался только он, мой шеф, старший следователь Маркус Фрост.

Он сидел, развалившись в кресле за дальним столиком у огромного окна во всю стену, и задумчиво смотрел на свое отражение в темном стекле.

Кажется, я впервые видела его без кителя, с расстегнутыми верхними пуговицами белоснежной форменной рубашки. Следователи относились к военизированной части Корпуса и носили форму, близкую по виду к армейской, хотя сам по себе Корпус оставался независим от Армии Федерации.

Для всех всегда оставалось загадкой, как Фросту удается выглядеть идеально каждый день в любой ситуации. Даже когда мы проводили расследования в глуши и были на ногах сутками, его рубашка казалась свежей, а форма, застегнутая на все пуговицы, никогда не мялась.

Он всегда был гладко выбрит, пострижен, причесан «по уставу» и источал тонкий ненавязчивый аромат хорошего мужского парфюма.

Именно поэтому я очень удивилась, увидев его без кителя, в расстегнутой сверху рубашке, с чуть взъерошенными волосами и легкой тенью щетины на подбородке. Он выглядел уставшим и очень грустным. Даже не будь я аналитиком, догадалась бы: случилось что-то плохое.