Бредун. Изгой Тьмы

Однако при всем своем желании помочь племяннику Мозголом не мог ввести его в свой клан. По крайней мере – немедленно. Нет, конечно же, неписаные правила бредунов не запрещали переход бойцов из одной банды в другую, но ограничивали это несколькими условиями. Кандидатам нужно было иметь свое оружие, поручителя из первой полусотни иерархии, сдать нечто вроде вступительного экзамена и пройти долгий испытательный срок, до конца которого доживали считаные единицы, так как чужаков-наемников повсеместно использовали в качестве пушечного мяса.

С первыми пунктами программы Паша справился довольно легко. И оружие он имел, и поручителя, да и экзамен (стрельбу из пистолета, автомата и пулемета, а также знание матчасти) сдал на отлично. А на испытательный срок его назначили в дядину десятку, что отнюдь не являлось синекурой – торговые конвои были желанной добычей для диких бредунов-беспредельщиков. За полгода личный состав отряда Мозголома обновился на треть. И это при том, что в нем находились только очень опытные и умелые бойцы.

Сейчас Паша-Скорострел вместе с соратниками отдыхал в Мухосранске – торговом городке на перекрестке дорог. Городок был из новых – возникший на пустом месте после Тьмы. Тогда поселениям любили давать весьма странные названия – насколько хватало фантазии отцов-основателей. Например, соседний поселок носил гордое имя Усть-Жопинск.

Как правило, такими городками совместно владело несколько кланов. Они собирали мзду с проезжих, имели процент от каждой совершенной в городе официальной сделки, держали кабаки и публичные дома.

За порядком присматривали сборные отряды под началом выборных (советами контролировавших поселение кланов, а вы подумали – народным голосованием?) командиров. В разных местах такие командиры носили разные звания. Их называли шерифами, генералами, мэрами, директорами, председателями и даже президентами.

Андрей-Мозголом весьма успешно расторговался и решил устроить команде небольшой праздник. Программа была стандартной – бухло и девочки. Зато много и сразу.

Начали в полдень. К вечеру Пашка уже успел как следует накатить, сходить разок перепихнуться и снова вернуться за стол. В связи с успешным прохождением всех пунктов праздничного гуляния настроение Скорострела было радужно-приподнятым и, пожалуй, благодушным. Черная меланхолия, мучившая Пашу с тех пор, как он очнулся в разгромленном лагере «Ловцов удачи», временно отступила. Поэтому Пашка не сразу обратил внимание на старика, что-то бубнящего ему в самое ухо.