Сатья-Юга, день девятый

Что-то иное ощущалось сейчас в нем, что-то жутко тоскливое, словно между ним и Огневым произошла в свое время такая же тоскливая, долженствующая быть забытой история, вроде не поделенной женщины или еще чего.

А Всеволод, разглядывая Симу, определил в нем не то слегка опустившегося учителя, не то библиотекаря.

–Пойдемте, Сима, поговорим… Вспомним, Сима…

–И обо мне вспомянет

, – неожиданно зло сказал Сима, явно цитируя кого-то. Затем он сжал руку Аримана Владимировича, сильно, до болезненного хруста, дернул того к себе, и оба исчезли.

Серафим

-…вспомянет, – сказал я.

–Кто ты? Инспектор? Тебя что, разжаловали, ты, кажется, по части высоких чувств…

–Не паясничай, Денница.

Он посмотрел на меня убийственно.

–Почему Ариман? – спросил я, постепенно избавляясь от высокомерия. – Почему не Самаэль, в конце концов?

–Мне так хочется, – спокойно сказал он, и я понял – действительно, ничего другого за этим не стоит, ему так хочется. – Скажи, зачем ты все-таки пришел?

У него по лицу было видно, что знал он, зачем я пришел.

Я ему сказал что-то такое, но оба мы не запомнили этого, потому что мой клиент решил уйти глубже в измерения. Мы провалились куда-то во Время.

–Объясни нормально, – Самаэль-Денница-Ариман совсем по-человечески потер переносицу. – Инспектируешь или хочешь что-то передать оттуда?

–Скорее второе. Тебе зачитать или своими словами?

–Ах, Сима… – он снова был Ариманом Владимировичем. – Недельку назад я бы тебе показал, как со мной на ты…

–Недельку назад, – признался я, – мне бы не пришло в голову говорить с тобой на «ты».

И я бы долго думал, прежде чем вообще с тобой говорить. Так тебе зачитать?

–Все равно.

–Ну, если сразу и по сути… Ты будешь отправлен на разбирательство. По поводу нарушения условий содержания…

–Идиотская формулировка, – брезгливо сказал Ариман Владимирович. – Как будто я могу как-то влиять на условия содержания. Это вы меня содержите, а не я себя… тем более – вас.

Прости, – он снова тер переносицу, похоже, у него там болело. – Говори-говори. Так о чем речь?

–О нарушении условий. С твоей. Стороны.

–Лучше зачитай.

Вокруг нас громоздились колеса, оси, цепи, о назначении которых я строил оскорбительные предположения: декорация и понты. По-моему, Самаэль (Ариман Владимирович?) был неравнодушен к стимпанку. Или я просто давно не бывал во Времени. Я помнил его другим.