Они, или Человек с планеты Земля

Они, или Человек с планеты Земля

Леонид Регионов

Июньское солнце ласково греет, дует приятный лёгкий ветерок, и у подростков, собравшихся на школьном дворе, прекрасное настроение: скоро выпускные экзамены, а затем начнётся новая – взрослая жизнь. Но все ли знают своё будущее, все ли готовы сделать нелёгкий выбор? Павел Швец и его подруга Кристина сомневаются и, как оказывается, не зря: к ним на школьный двор прибывают неизвестные гости из космоса, и всё сразу меняется. Смогут ли вчерашние дети, которые совсем скоро должны выйти из школьных стен, разобраться в том, что нужно пришельцам и ответить на сложные взрослые вопросы?

1

Солнце… Да, Солнце.

Это то, что я вижу в своих снах чаще всего. Говорят, оно даёт жизнь. Так нас всегда учили и учат сейчас. Тепло, исходящее от сугубо нашей, ближайшей к нашему виду биологической материи звезды, породило нас, растит нас, лечит нас. В моём повторяющемся раз от разу сне оно, скорее, красноватое – похоже, что время моего появления в качестве наблюдателя в этом сновидении где-то ближе к закату, – но лучи ещё достаточно ясно дают знать: «Тепло, мы даём тепло, только бери». К этому моменту я обычно вспоминаю (точнее, мозг настойчиво подаёт сигнал) о том, что это всего лишь сон. Мне нравится то, что я вижу. Вид нашего могущественного светила вселяет радость и уверенность, силу и любовь, даже во сне я осязаемо чувствую красоту. Экзальтация, самая настоящая экзальтация!

Но дальше всё меняется.

Моё сновидение-реприза даёт логический сбой. Почему-то мой мозг решает, что просто наслаждаться Солнцем мне, видимо, не интересно. Наша звезда на моих глазах начинает бешеное вращение вокруг планеты (ха, нас учат, что она крутится вокруг Солнца, но мне в этот момент, серьёзно, не до этих научных рассуждений) – строго вниз (!) за горизонт, а затем как ни в чём не бывало через секунду появляется на той же вертикальной прямой в самой верхней точке пространства передо мной и начинает безжалостно повторять это своё движение, изматывая своего единственного невольного зрителя, разрывая шаблон его миропонимания. Вниз, вниз, опять вниз… но всё время из одной точки. Как и моя экзальтация – вниз. Не помню, в какой момент я просыпался, сколько я лицезрел это представление, но осадок после пробуждения всегда оставался – тяжёлый, как гиря. В голове гвоздём сидел немой вопрос «Что бы это значило, дружок?».