Агент ноль-ноль-хвост

Лениво протянув руку, беру смартфон и, не глядя на номер, провожу пальцем по экрану. Подношу к уху.

– М-мда-у! – Ох уж мне эта кошачья жизнь! Так все время и тянет мяукнуть.

– Вениамин?

– Он самый, – отзываюсь тягуче, томно потягиваясь.

Голос у говорящего какой-то знакомый, но никак не могу признать, чей.

– Вас беспокоит Петр?

– Какой Петр? – удивляюсь я. У меня и Петра-то знакомого нет, все больше Димы да Леши.

–Это Петр, который ключник!

– Кто? – Брови мои устремляются вверх. – Серый, ты? Кончай прикалываться.

– Нет, я никакой не Серый! – огрызается смартфон.

– Санек?

– Не угадали.

– Игореха! Это ведь ты?

– Кончайте придуриваться, Вениамин! – строго одергивает меня голос, и я узнаю знакомые интонации. А по спине уже сами собой шеренгами начинают маршировать мурашки. – Мне что, больше заняться нечем, как только с вами лясы точить? К тому же вы не представляете, как тяжело дозвониться.

– Это… действительно вы? – осторожно, все еще не веря своему уху, спрашиваю я.

– Нет, Пушкин, Александр Сергеевич! – рычит трубка в ответ, совсем по живому вздрагивая в руке. – Конечно, я!

Убираю от уха смартфон и подношу к глазам. Номера нет, а вместо него надпись «Он», хотя и записи-то такой у меня в телефонной книге нет.

– Убедились? – спрашивает голос, стоило мне вновь поднести трубку к уху.

– В чем? – недоуменно спрашиваю я, проведя языком по вмиг пересохшим губам.

– Вы же на экран сейчас посмотрели?

– Ну?

– Баранки гну!

– Нет, почему вы себе позволяете?.

– Молчите и слушайте: вы нам нужны!

– Радость-то какая, – пробормотал я, почувствовав, как засосало под ложечкой. – Сейчас побегу памперс менять.

– Нет, сейчас вы выйдите на балкон и прыгнете вниз, – очень серьезно сказал Петр.

– Че-го?!

– Вниз, говорю, прыгайте!

– Больше ничего не придумали?

– Поверьте, это самый безобидный вариант.

– По-вашему, проломить себе башку – безобидно? У вас там что, вообще крышу снесло?

– Могу предложить другие варианты, – проворковало в трубке, отчего мне стало совсем уж не по себе. – К примеру, на вас падает шкаф.

– К-какой шкаф? – переспрашиваю я, непроизвольно отодвигаясь от трехблочной стенки, напротив которой сижу на диване. Стенка тяжелая, капитальная, еще советских времен. Придавит, так уж точно не выберешься.