Полуночное сияние звезд

Оказалось, что твой отец был держателем крупного пакета акций фирмы «Зельгер», которая в то время выпускала оборудование для текстильной промышленности. Они быстро нашли общий язык, разговорившись на профессиональную тему. Подождав еще немного, они решили продолжить свой разговор за совместным ужином, который спонтанно решились устроить. А в это время мы неловко поддерживали разговор там, внизу. Я закрываю глаза и вижу нас тем холодным апрельским вечером, той аномально необоснованной весной 1937-го года. Я брел по снегу, сжимая две пары лыж, за тобой, а в спину меня подгонял тогда ветер.

Мокрые волосы липли к голове, а ты была маяком моим в океане из белых хлопьев и туманных гор, теряющихся среди небес. Я еле переставлял ноги, но заставлял себя сделать еще шаг-другой; и счастье, захлестнувшее меня, было главной мотивацией продолжать движение по пути в отель. Сейчас, спустя много лет вспышкой пронеслось яркое воспоминание: ты обернулась, тогда, когда я уже готов был сдаться, начать просить тебя о привале, чтобы немного отдохнуть. Но твой взгляд, твоей ни с чем не сравнимый взгляд – вот все, что было нужно! И вот уже практически бегу я, догоняя тебя на пути к счастливейшему вечеру в моей жизни. А вот уже перед нами искрит огнями помпезный «Перрен». Мы шли с тобой со стороны Маттерхорна, когда он вырос перед нами, огромный, вечный, несокрушимый. Рядом с ним располагались домики поменьше, светлые и уютные, но только «Перрен» относился к цели путешествия, нашего первого и оттого запоминающегося путешествия среди пурги и снежной метели в аномально холодный апрель 1937го. Огромное здание, выполненное в темно-коричневых тонах верхней части, и белых в нижней, так и манило нас внутрь, в просторные залы, шикарные рестораны, к теплу горящих внутри каминов и аромату швейцарских блюд. Здесь, в Юго-восточной части Альп, он был настоящим замком, оплотом уюта на многие километры вокруг

Раскрасневшиеся, мокрые и счастливые, мы зашли внутрь. Никакого удивления не было ни на глазах менеджера по обслуживанию, ни на глазах отца моего, терпеливо ожидающего нас в теплом просторе гостевого зала «Перрена».

По всему его внешнему виду я понимал, что он тщательно готовился к тому, чтобы выйти в свет. Где-то нашел себе костюм, простенький и недорогой, но смотрящийся на нем весьма достойно. Он был задумчив, тяжелые морщины, прорезавшие его высокий лоб, выдавали его возраст, а глаза бегали по залу высматривая кого-то. Он сидел и стряхивал пепел в пепельницу, видимо, ожидая мою мать.