Дневник калидума

Принести извинения гражданину – извиниться перед Силентиумом и Супраймером.

Записав принципы, я вспомнил свои годы в стенах академии. Почти треть жизни мы проводим там, чтобы учиться не стать преступником в своем государстве. Помню, на протяжении всего обучения носил серую форму с оттенками черного. Все академики были обязаны ее носить и содержать в чистоте и порядке. Так вырабатывалась дисциплина, уважение к себе, сила характера, сила безэмоциональности. Серые и черные тона формы не давали повода для проявления эмоций.

Помимо выработки блокировки эмоций Чессабиты учили и прикладным наукам, литературе, музыке, кинематографу, культуре, боевым искусствам, навыкам владения оружием.

Нас учили тому, как в абсолютно спокойном состоянии читать и изучать книги, слушать музыку, наслаждаться любимым фильмом, не испытывая при этом ни малейшей искорки, способной разжечь в нас восторг или горе, восхищение или жалость, ужас или умиление. Нас учили не знать страха или жалости в бою, терпеть любую боль, воздерживаться от ликования победы.

Все знания давались исключительно для того, чтобы воспитать истинного патриота Силентиума, слугу вождя. Патриот должен безоговорочно признавать власть Супраймера, его режим и отдавать все свои силы на процветание и во славу своего государства.

В 14 лет, как и любой другой, я приобрел статус полноценного гражданина Силентиума и смог получать Разрешения. В то же время, перешагнув этот возрастной порог, я стал и потенциальным калидумом. С этого момента проявление эмоции без получения Разрешения каралось для человека смертью.

Академия Чессабитов – это место, где становятся истинными гражданами Силентиума. Здесь умирают наши эмоции. Здесь рождается гордость за победу над ними.

Моя прогулка окончилась через час-полтора, может два. Я не отказал себе в возможности побродить среди этих гигантских серых небоскребов. Здесь была своего рода полная свобода, гуляй где вздумается. Как мне сообщил один из аффектов, разговаривать с кем-либо запрещено.

Здесь калидумы молча бродили, сидели на земле или на лавочках возле небоскребов, некоторые даже пытались тренироваться (приседали, делали махи руками и ногами, кто-то вовсе решил устроить себе пробежку). Никто из заключенных друг с другом не взаимодействовал. Все были порознь. Страх перед аффектами был сильнее жажды общения с себе подобным.

Я понял, что на прогулке главное – не отходить далеко от своего силового лифта и запомнить, где он расположен.