Соперники. Роман

* * *

Открыв дверь квартиры своим ключом и войдя, он, снимая ботинки в коридоре, услышал донёсшийся из кухни голос матери:

– Сынок, это ты?

– Я, мама.

– Мой руки, сынок, и проходи в кухню. Я котлеток нажарила, а на гарнир картофельное пюре приготовила. Поужинай.

– Я не хочу.

– Сынок, я же старалась к твоему приходу всё приготовить…

– Я же сказал – не хочу.

– Ты с Риточкой поссорился, да? – заботливо спросила она, появляясь в дверях кухни.

– Нет. Просто устал.

Не мог же он признаться матери, что обидел девушку, неосторожно высказав своё мнение о её физическом состоянии.

Вернее, мог, но… что-то помешало.

Может он не хотел раскрыть перед матерью свою душевную боль. А может решил, что пока сам не разобрался в тоне, каким ответила ему Рита, не стоит ничего говорить матери…

Поэтому он только спросил:

– Ма, папа дома?

– Да. Смотрит новости по телевизору.

– Пойду к нему, поздороваюсь, – сказал он, и направился в залу.

– Добрый вечер, папа, – поздоровался Стас.

Отец, увидев входящего сына, оторвал взгляд от экрана, и спросил:

– Стас, как дела?

– Нормально. А у тебя как?

Отец, услышав ответ-вопрос сына, покивав головой, ухмыльнулся. Они понимали друг друга с полуслова, всегда понимали, и он понял – сын чем-то очень расстроен.

– Может расскажешь, что случилось, сынок? – спросил он.

Но уже понимая, сын не станет сегодня делиться с ним своими проблемами, мягко добавил:

– Что-то вид у тебя не ахти какой, тебе бы надо отдохнуть.

– Да ничего не случилось.

Просто устал. Сегодня был трудный день. Я, действительно, пойду к себе…

И больше не сказав ни слова, направился к себе.

Вошедшая в залу следом за сыном Елизавета Иосифовна услышала их короткий разговор, и подойдя к мужу, не произнеся ни слова, посмотрела на него.

– Мать, лучше сегодня его не тревожить, – сказал он, – если захочет, сам расскажет. – Но, думаю, какая-то кошка пробежала между ним и Ритой.

– Я тоже так считаю. На ребёнке лица нет. Какой-то он весь.

., как бы невесёлый, и в глазах грусть… Раньше я за ним такого не замечала.

– Он повзрослел, мать. Он стал совсем взрослым, и.., кажется, влюбился.

– Ты сдурел, старый! Окстись! В его-то возрасте! Нет, ты окончательно свихнулся!

– Свихнулся? – улыбнулся муж. – Ты вспомни себя, тебе было сколько лет, когда ты вышла за меня замуж? Девятналцать. А мне сколько было?

– Ну… Двадцать…

– А ты говоришь – ребёнок. Ему уже почти двадцать стукнуло как-никак.