Ректор моего сердца

Экзаменаторы, добрый мэтр Соло, сам Герат поплыли перед глазами, все заслонило пламя. Пламя, накатывающее на стены замка, пламя, подбирающееся к моим родным…

Я махнула рукой, и, прежде чем поняла, что творю, вода из стакана, стоявшего перед мэтром Соло, струей рванула вверх и ударила по языку пламени в руке ректора.

В следующее мгновение я поняла, что произошло, и застыла, выставляя перед собой руку, чтобы укрыться. Мне показалось, что сейчас меня ударят в ответ. Ректор отдернул ладонь, словно его обожгли.

Да, я слышала, что огненным больно, когда их пламя гасят водой.

В его взгляде были возмущение и очень сильное раздражение. Он смотрел на меня, как на насекомое, что жужжало над ухом, а теперь осмелилось ужалить.

Я медленно опустила руку. Терять уже нечего. Я с полной гарантией вылетела из академии, так в нее и не поступив. Уже понимала, кто передо мной. Осознавала, что, сама того не желая, оскорбила ректора. Человека, о котором ходят разные слухи.

В том числе слухи о его строгости и непримиримости. Говорят, за малейшее нарушение субординации можно быть отчисленным. И это в лучшем случае.

Правда, ходили и другие слухи. Например, что высокое происхождение не гарантирует претенденту поступление, если на экзамене присутствует магистр Герат.

Вода стекала по пальцам ректора, капала на драгоценные бумажки. Я зажмурилась – этого оскорбления мне не простят, но хоть убраться нужно! – заставила воду собраться струйками и затечь обратно в стакан.

Ректор, мэтр Соло и остальные экзаменаторы в немом изумлении смотрели на меня.

Повисла тишина.

– Простите меня, ваша честь, таросси ректор… – прошептала я. Сейчас меня выгонят с позором. А дальше…

Десять коримми быстро закончатся. Мне ведь нужно что-то есть. И вряд ли я найду работу за несколько дней, в которые еще смогу оплачивать свое проживание в гостинице для бедных. Да и кем я могу работать? Выпускница приюта с неконтролируемой магической силой.

Дай бог, чтобы добрые люди взяли меня горничной. Говорят, горничные с начальными магическими знаниями ценятся среди знати. Только вот у меня нет ни рекомендательных писем, ни опыта.

Стану нищей.

Захотелось плакать, и я закусила губу. Позор. Идиотский позор, непонятный взрыв силы сломал мою жизнь.

Ректор ничего не ответил, лишь продолжил буравить меня взглядом, в котором не читалось ничего теплого или доброго.