Открой глаза

Чем мне заниматься? Пора бы совесть иметь и выйти на работу.

В офисе меня встретили поздравлениями. Только расстраивало то, что искренности я не чувствовала. Кто-то переигрывал с лестью, кто-то не мог спрятать ехидство и сарказм, а кто-то сквозь зубы не прятал открытую ненависть. Что это? Зависть? А чему завидовать то? Если только быть меркантильной и видеть выгоду в занимаемом положение мужа. Другого оправдания я этому поведению коллег я не находила.

Проходя мимо курилки, я услышала разговор двух моих подчинённых:

– А мы гадали, с кем она спит?!

– Ну у куклы ума хватило его на себе женить!

– Говорят, она его на чём-то подловила!

– Так или иначе, больше чем на роль подстилки она претендовать не могла.

Ты слышала, сколько любовников у неё было?

– История умалчивает.

Мне было так противно. Они меня совсем не знали, чтоб вот так!!! Ничего в этом мире не меняется. С детства все обо мне знают больше, чем я сама. Я поймала себя на мысли, что мне небезразлично, что они говорят. Раньше было плевать, а сейчас статус не позволял это так оставлять.

Вошла в курилку.

– Милые дамы, если я ещё один раз услышу, что вы порочите авторитет гендиректора, я придумаю статью, по которой вы будите уволены.

– Мы о гендиректоре слово не сказали! – нагло заявила одна из них.

– А ты считаешь, что, если он женился на дешёвке, это не говорит о его испорченном вкусе?

Девушки ретировались, а я почувствовала себя дрянью. Без пяти минут жена, а уже пользуюсь именем мужа. Закрывшись в туалете, я разрыдалась!

Где-то минут через десять в мою кабинку раздался громкий и частый стук.

– Лиза, открой! – рычал по ту сторону мой супруг.

– Мирон, что ты делаешь в женском туалете? – испугалась я.

– Сейчас же мне открой!

– Я плохо выгляжу. А тебе вообще не кажется, что ты перегибаешь палку?!

Я слышала, как скрипнула входная дверь, и голос моего мужа стал сдержанней и тише.

– Елизавета Игнатьевна, жду Вас через пять минут у меня в кабинете. И не заставляйте меня принимать кардинальные меры!

Глава 6 (Мирон)

Я передвигался по кабинету, как раненый тигр в клетке.

Кто посмел мою девочку, у которой характер, как кремень, довести до слёз. Пусть готовится милостыню просить! Я этой сволочи обеспечу волчий билет на все приличные предприятия!

– Мирон Аркадьевич, к Вам Трошина, – оповестила секретарь по внутренней связи.

– Тихомирова, если Вы ещё не знаете, Тихомирова. Пусть войдёт.

Дверь открылась, и я вошла с виноватым видом.