Сны Авроры

Во вторую группу она определила тех, для кого, по ее мнению, визит к психоаналитику был неким изощренным способом убить время, найти применение кредитной карте своего супруга и посетовать на жизнь, в которой все было испробовано, и наполнить ее новыми впечатлениями уже не представлялось возможным. Но они хотя бы платили, и за это их можно было терпеть. Эту же брюнетку с гетерохромией[1 - Гетерохромия – различный цвет радужной оболочки правого и левого глаза или разная окраска различных участков радужной оболочки одного глаза.

] и манией преследования направили к ней из полиции. Психиатрическая экспертиза признала ее полностью вменяемой, однако ей рекомендовали пройти курс психотерапии, и теперь они обе должны были терпеть друг друга еще несколько долгих недель.

– … Вам когда-нибудь приходилось слышать, как падает снег? Как шепчутся тени? Как ветры поют свои песни? А ведь они наполнены смыслом… Они хранят в себе историю Вселенной… – Аврора задумчиво смотрела куда-то вдаль, сквозь стены.

 – Вы когда-нибудь ощущали, как скользит лунный свет по Вашей коже? Как потоки энергии наполняют Ваши сосуды? Вы когда-нибудь пробовали чувства на вкус? Страх, желание, отчаяние, любовь, радость, грусть, ярость, нежность – у каждого из них свой вкус… Я помню все это, я ощущаю все это в своих снах, но стоит мне проснуться… – Аврора снова стряхнула пепел изящным движением указательного пальца и подняла глаза, – …и все исчезает. Мое новое тело глухо к звукам Вселенной, оно слепо к символам, окружающим меня. Я живу внутри глухого каменного колодца. Это не мое тело. Я боюсь возвращаться в него.

Последнюю фразу она произнесла почти шепотом, склонившись над столиком, разделявшим их с Адель, словно желая сообщить какую-то тайну.

– Вы слушаете меня?

– Да-да, конечно. – Адель попыталась изобразить на лице заинтересованность, что ей, впрочем, не удалось. Она оторвала взгляд от экрана смартфона и устало посмотрела на Аврору: инфантильная, уходившая от реальности в свои выдуманные сны, жаловавшаяся на бессонницу или же чрезмерно яркие сновидения и на преследовавшего ее повсюду незнакомца – было ли в этом что-то такое, с чем Адель еще не сталкивалась за годы своей практики? Нет.

Тем временем Аврора продолжала говорить – тихо, медленно, задумчиво, настолько монотонно, что ее речь начинала убаюкивать. Тогда Адель прервала ее, задав первый возникший в ее голове вопрос:

– Вы сказали, что боитесь возвращаться в свое тело.