Царица Синдов

Подстелив под раненого свой плащ и на нём с помощью Тиргатао и Арры затащив мужчину на передвижное ложе, ведьма прикрепила ветки к седлу Гунна и в своей обычной манере скомандовала следовать за ней. Сама же споро потопала по берегу, почти не опираясь на клюку.

Меотиянка даже опешила от такой наглости. С языка готовились сорваться бранные слова, а рука сжималась на рукояти акинака. Но почему-то Тиргатао снова подавила свой гнев и последовала за странной компанией, оставлявшей в густой траве длинную проплешину.

Шли они недолго, солнце ещё совсем не успело сдвинуться на небосклоне.

Избушка пряталась в камышах.

С одной стороны её скрывал от посторонних глаз высокий обрывистый берег, а с другой – широкая гладь Антикитеса. Чтобы во время весенних паводков и осенних дождей избушку не затапливало, она была расположена на высоких деревянных сваях, напоминающих куриные ноги.

«Вот уж страшилище», – хмыкнула про себя девушка.

Тиргатао никогда бы не призналась, но в присутствии старухи она начинала робеть.

Уже не чувствовала себя дочерью всесильного вождя и даже животным своим лишний раз стеснялась что-то велеть, не дождавшись приказания ведьмы, чем та бессовестно пользовалась, командуя всеми тремя. Впрочем, меотиянка никогда бы в этой слабости не созналась, даже самой себе. Тиргатао расседлала Гунна и отправила его отдохнуть и попастись, решив напоить позже, перед уходом.

– Ночевать будете снаружи, – сообщила старуха, поднимаясь по сколоченной из кривых сучков лестнице.

Что?

А с чего она вообще решила, что они останутся здесь ночевать? Нашли для эллина добрые руки, теперь можно и домой вернуться.

Мысли Тиргатао прервал сам предмет её раздумий. Мужчина застонал и открыл глаза.

Старуха мгновенно оказалась рядом с ним, трогая лоб, оттягивая веки и проверяя дёсны.

– Принеси воды, – кивнула она на керамический горшок со сколотым краем.

Девушка молча пошла к реке. В поисках удобного подхода к воде она немного прошлась по берегу. Арра радостно скакала рядом, не ведая о тяжёлых мыслях хозяйки.

Тиргатао почему-то казалось, что так просто старуха её не отпустит.

А если она, и правда, ведьма? Что она сделает? Превратит девушку в лягушку? Чтобы квакала она в ожидании сильного, храброго и прекрасного ликом вождя одного из меотских племён, который спасёт горемычную из клюва большой белой цапли, поцелует в алые губы, вернёт красавице прежний облик и сделает своей женой?

Так это же сказки.