Я тебя никому никогда не отдам

А продукты, которые Алла привозила на выходные, могли лежать в холодильнике до следующего ее пришествия в родительский дом.

Не ем я генетически модифицированной еды, девчонки, и вам не советую. Вот картошечка, огурчики с огорода – еда.

По-настоящему радовался он только озвученным книгам на дисках (зрение садилось, читать становилось все труднее) да всякому инструменту или приобретениям для сада и дома. Он на двенадцать лет был старше мамы, а вот пятыйгод уже без нее. Все сам. И энергии на десяток подростков хватит, а то и на полтора.

Как он там, в своем Родино? Сколько раз предлагали переехать в город…

– Не могу, не уговаривайте. Здесь, в Родине, и помирать буду.

– Дед, неправильно говорить «в родине», надо говорить «на родине», – поправляла его пятилетняя дочка Аллы Дарька.

– Ну, на родине, – миролюбиво соглашался дед. – Здесь же свобода, воздух, красота!

– Ладно, живи на родине, – милостиво разрешала Дарья. – Только не помирай!

– Я, девчонки, если и соберусь, так только от тоски. С весны до осени хоть шевелиться надо, все дела.

А зимой дичаю, с телевизором разговариваю. С Познером спорю. Не свихнуться бы…

Как ни старается Алла, а приезжать каждую неделю не получается. Иногда месяцами друг друга не видят. Что поделать, сейчас такая жизнь, работа все время отнимает…

– Доченька, а почему же у меня денех-то нет? –

спрашивал у вредной тетки дед.

– Откуда ж мне знать? Проходите, не задерживайте очередь. Он в соседнем доме живет. Уж не первый раз так. Без памяти он.

Не в своем уме, – по-свойски сообщила тетка Алле, покрутив пальцем у виска. – Что у вас?

Дед растерянно хлопал ресницами. Седые кустастые брови обиженно поползли вверх, как у ребенка, готового расплакаться. У Аллы от жалости и пронзительного желания обнять этого старика, утешить, дать ему денег, где-то в животе сжался колючий клубок. Даже пошевелиться больно. Она судорожно рылась в кошельке и не слышала визгливого голоса кассирши. Евро, евро, это Беллке. Виза, Виза, Мастер… Неужели одни карточки? Вот, вот, лежат рубли!

– Дедушка, дедушка! – бросилась догонять старика Алла.

– Возьмите, – она вложила в его теплую и мягкую ладошку купюру. – Возьмите!

– Спасибо, доченька, может, не надо? Может, у меня дома и лежат где деньги-то. Я плохо помню все сейчас. Войну только хорошо. И Раю, жену. Говорят, она померла, но она иногда ко мне приходит.

– Вы с кем живете?

– Я-то? Один. Дочка у меня, врач она, на работе все время. Денех мало плотят.