Полынь и мёд

Ты, бывший ветром в моих парусах, кровью в моих венах, в дыхании самой жизни – ты и был этой самой жизнью.

Дёргаю ручку двери, намеренно не беру с собой ключи, потому что боюсь однажды снова сюда вернуться – в дом, в котором меня перестанут ждать. Боюсь открыть дверь и увидеть за ней чужое счастье. Оно обязательно убьёт меня, обязательно. Потому ключи остаются внутри, а замок за спиной чуть слышно щёлкает, и щелчок этот, будто бы сигнал к новой, совсем другой жизни.

На кухонном столе, под блюдом с твоими любимыми яблочными пирогами, лежит письмо.

Оно твоё, оно для тебя – то немногое, что я решилась сделать, чтобы оставить хоть какой-то след в твоих мыслях. Я надеюсь, ты прочтёшь его.

А лучше нет, не читай. Порви его, выбрось! Развей по ветру жалкие клочки моей любви. Так будет правильнее, так будет вернее.

Слова, которые я писала для тебя всю ночь, выкурив при этом пачку сигарет, огнём под моей кожей. Они текут по венам, обжигают их серной кислотой, разрывают меня на части изнутри, но мне так хотелось рассказать тебе обо всём, что было важно.

Обо всём, чем наполнены мои мысли, обо всём, что заменило мне воздух с первых мгновений, как я встретила тебя.

Возможно ли любить кого-то сильнее? Вряд ли.

Касаюсь рукой прохладной стальной обшивки двери, провожу по ней в последний раз, каждой порой впитываю память, а сердце гулко стучит о рёбра, причиняя боль. Когда-нибудь я научусь с этим жить, когда-нибудь мне обязательно станет легче.

Прости меня, моя горькая любовь, мой полынный мужчина.

Я отпускаю тебя. Я наконец-то отпускаю тебя. Лети.

Глава 1

Ксения.

За полгода до…

– Ты с ума сошла? Никуда я не пойду! – отрезаю я категорически, но сестра в молельном жесте складывает руки на груди и заглядывает в мои глаза настолько жалобно, что способен дрогнуть даже Эверест. Но не я, я кремень! – Света, нет! У меня работы много, мне отчёт завтра сдавать. Не до твоих глупостей, честное слово.

Я из последних сил держу оборону, потому что работы у меня, в самом деле, вагон и ещё горка рядышком, и нет времени ехать через весь город ради воплощения безумной идеи младшей сестры.

Но Света всегда была упорной. Даже в глубоком детстве она умела добиваться поставленных целей любыми способами.

Сестра оплетает меня виноградной лозой, обнимает за плечи, почти душит в объятиях, будто бы, если я сейчас задохнусь, это как-то ей поможет.