Хамелеон

Вначале Ольга шла медленно, осторожно, едва различая в темноте дорогу и ограды: – Господи, только бы не ошибиться, только бы найти!

Где-то вдалеке каркнула ворона, пробежался лёгким дуновением ветерок, словно воскрешая всё немое вокруг и безмолвное. Облака, будто кто-то раздвинул невидимой рукой, обнажив за ними чёткий жёлтый диск луны. Стало чуточку светлее и Ольга прибавила шагу, она не шла, а бежала, словно за ней гналось полчище чертей, коих изрыгнула сама преисподняя.

Один, второй, третий постамент, витая чугунная ограда, белый мраморный ангелок, воздевший пухлые маленькие ручки к небу, часовня и серый старинный склеп, Ольга остановилась: – Неужели добралась?

Фамильный склеп действительно был очень стар: в довоенное время ещё, возведённый предками по отцовской линии, он пережил и великую отечественную и годы перестройки.

Не рухнул он и в смутное совдеповское время. Невысокий, выполненный в готическом стиле, склеп стоял перед Ольгой, как великая китайская стена в двадцать первом, а то и в двадцать втором веке – без изьяна и не тронутый какими-либо природными катаклизмами. Аркообразные, стрельчатые окна его были наглухо замурованы и переходили в не совсем ясные, но грозные образы мифических героев легенд и баллад.

Девушка стояла и смотрела на кладбищенские хоромы деда Василия, как завороженная. Строение само по себе было старо, как быль, и одновременно прекрасно, как самый настоящий архитектурный шедевр прошлого века, да что говорить, и нынешнего тоже.

Луна, идеально-круглая, жёлтая, ровно кусок выделанного сыра, выкатилась из-за густых серых облаков, заняв собой почётное место на вечернем сизом небосводе.

Похолодало, воздух не то, чтобы стал сырым, но приобрел какую-то промозглую прозрачность, присущую видимо всем кладбищам или казалось ей тогда так?

Ольга начала искать ключи в каменной развилке между лап грифона. Обычно мать её оставляла их всегда там и этот злополучный раз не стал исключением. Вставив в замочную скважину чуть тронутый ржавчиной ключ, ночная посетительница сделала два поворота налево – лёгкий щелчок, и дверь в мрачную опочивальню со скрипом открылась.

Пахнуло плесенью и замшевелостью, но это вовсе не остановило Ольгу, скорее даже подстегнуло к решительному завершению намеченного плана.

Шагнув через металлический порог, она по инерции, повернула голову направо – взгляд её искал чёрную, наискось срезанную сверху плиту, с чёрно-белым овалом, обрамлявшим фотографию Василия Ивановича.