Хамелеон

Задрожали руки, но цепко обхватив, обитый кожей, руль, Авель подумал: – Нет, правда, а что руки-то задрожали? – меланхолично начал просыпаться разум с сознанием – Ну незнай прям, что ручонки-то дрожат, чуют может что, недоброе, а? – Авель по инерции затряс головой: – Н-нет! Ничего не произойдёт, всё будет, как раньше – я товар, мне деньги, и, разбег, а потом домой, к ней!

– О-ой ли? – ухмыльнулся разум – Прям вот только отдашь и всё, да, разбег и девичья фамилия? Я вот лично сомневаюсь, а ты-то подумай, время ещё есть.

Каждый человек выбирает свою судьбу, каждый человек строит всё сам, никто, он сам!

– Но Альберта я знаю давно! – упрямился таджик – Мы работаем с ним и ни разу друг-друга не подвели, сегодняшний день не отличается ничем! – внутри замерла тишина – Эй, ты где? – громко крикнул Авель – Отзовись! – и сам испугался того самого крика в никуда, никому – О-о, Аллах, я схожу с ума!

Кончиками кистей он интенсивно начал тереть виски: – Боже, это какое-то наваждение, сон, и всё из-за какой-то проклятой мыши.

Плавно выехав с Можайки, он свернул на Кутузовский. На удивление пробок не было, хотя по времени – час пик: – Что это, добровольное приглашение на семь кругов ада или просто блажь?

Заприметив свободное место на парковке у торгового центра, Авель втиснулся между «хондой» и хечбэком «рено», повернул ключ в замке зажигания, замер.

Впереди то и дело сновали прохожие, стеклянные двери молла не закрывались вовсе, витрины блистали, как богемское стекло, пестрея своей своеобразной начинкой. Гул, суета, жизни сотен, тысяч, миллионов людей, которым до него нет никакого дела. Как, впрочем, и ему до них.

В нагрудном кармане замшевой толстовки вновь зазвонил телефон – Да? – спокойно ответил Авель – Хорошо, я выхожу!

– Нееет! – захрипел внутренний голос, но он этого уже не услышал.

Ища глазами чёрный тонированный кроссовер Альберта, Авель осторожно начал продвигаться вдоль плотно припаркованных друг к другу иномарок. Плотную спортивную сумочку – барсетку он тесно прижимал к груди, она одновременно грела и жгла. «Ауди» подельника Нарретдин заприметил у самого края торгового молла.