Хамелеон

Пришло видать время говнюку познакомиться с дядей Ваней! Всё, хорош с ним возиться, здесь не время и не место трясти мудака. Делай, что говорю!

Михаил дважды себя уговаривать не заставил. Проворно отцепив с поясного ремня железные браслеты, молодой опер защёлкнул их на запястьях Авеля, вышел из автомобиля, и, цепко держа задержанного за локоть, втолкнул его на заднее сиденье. Снующие туда – сюда прохожие даже и не заметили всего того вопиющего безобразия, что только что произошло перед витринами торгового молла.

Развалившись рядом с Авелем, Миха накинул таджику на голову чёрный полиэтиленовый пакет, Альберт повернул ключ в замке зажигания. «Ауди» плавно выкатилось с парковки и помчалось в сторону МКАДА.

Заложник собственного деяния, тяжело дыша сквозь воздухонепроницаемый колпак, думал пока только об одном, что будет с его Ольгой?

Зашелестел гравий под колесами кроссовера, мерно покачивая автомобиль, минуты, мучительные, длинные, превратились в вековые часы ожидания.

Альберт молчал, цепко держа руль, думал: – До какой же изощерённости придётся дойти, выбивая показания из таджика? Или прикладывать усилий вовсе не придётся и чурка вывалит всё, как только начнется допрос с пристрастием?

На пятидесятикиллометровой отметке, от развилки МКАДА, он свернул влево, на грунтовую дорогу.

Жиденький пролесок уходил вглубь заброшенного поля, за которым начинался сосновый бор. Здесь, на маленькой заимке, стояла ничем не приметная, но ладненькая на вид избёнка, огороженная хлипким, похожим на плетень, забором. Ни дать ни взять – лесная сторожка со старым дедом Пахомом, а вот и он сам, старый гэбэшник дядя Ваня, на заслуженной ладной пенсии, вышел к воротам и хитро улыбается приемнику своему, душегубу Берту, который с лихвой обучился и приёмам его нелегальным и тактике ведения допроса без протокола, и многому-многому другому, из чего шустро и ладненько пеклись такие уголовные дела, что треск стоял, мама не горюй!

Нуриев вышел из машины и по-отечески поприветствовал старого учителя – Здорово, Иваныч, здоровьеце – то как?

Пенсионер усмехнулся уголком рта – Твоими молитвами, сынок, и поправляю здоровье.

Заскучаю в городе, засобираюсь сюда – глядь и ты, как зверь, на ловца бежишь, да не один еще, а с подарком, не так ли?

Альберт цокнул языком – Ничего не скроешь от тебя, старый, вон, привёз барыгу одного, не колется, где товар остальной. Припёр полкило мне и тю-тю, молчит, как рыба.